Я вскочил на упомянутый стол, столь
жестоко притесняемый, любуясь на себя в зеркало, и заорал:
— Слушай, Сида Корале! Новый манифест
Эмиля де Лантора! Свободу мебели! Долой гнет презренных седалищ,
долой эксплуатацию и жестокость, пилы и топоры! Стулья и столы всех
королевств, объединяйтесь! Только вместе мы сможем победить армию
захватчиков! Разве короли и королевы берегут наш сон, разве они
хранят наши вещи и даруют отдых после долгой работы? Нет! Стул и
стол — вот истинные друзья каждого честного крестьянина и
дворянина! Разве что-то может сравниться с надежностью стула и
преданностью стола? Ответь мне, Сида Корале!
Увы, Сида Корале не отвечала. Сида
Корале была тюрьмой.
— Но, если ряды нашей доблестной
армии дрогнут, если Танаир все же падет, знайте, добрые господа,
виной всему будет один лишь Максимильен де Лантор. Что сказать о
том, кто настолько жесток, что засадил в тюрьму собственного сына?
Кто лишил Танаир его рупора, его надежды и опоры в столь трудный и
темный час? Вероломно отправил в заточение того, кого вы, о,
глупцы, должны носить на руках! Не в силах забыть мелочные обиды,
он не в состоянии встретиться с действительностью и...
Оглушительно грохнуло, и мир взлетел
на воздух. Я свалился с угнетаемого стола, голова больно
встретилась с действительностью, то есть с полом. В нос ударил
запах гари и пороха. Взбесившаяся вдруг тюрьма звенела, тряслась и
кидалась плохо закрепленными предметами. И, что совсем уж
удивительно, где-то совсем рядом загрохотал гром и резко задул
ветер.
Я откатился в угол и забился под
пресловутый стол. Наверное, когда Шамор обрушил границу между
мирами, грохотало так же. Мироздание осчастливило Сида Корале
землетрясением или кто-то отчаянный решил взять штурмом самые
охраняемые казематы Танаира? Лучше бы первое. Отношение
чернокнижников к Эмилю де Лантору колебалось где-то между «насадить
на кол» и «насадить на кол, предварительно содрав кожу», а больше
сюда никто не сунется.
Под столом взору открывался
художественный этюд на тему герба Танаира. Кто-то грубо намалевал
синего двухголового льва, в одной башке угадывался король, в другой
— папочка. Головы скалились друг на друга, в то время как в задницу
льву вцепилось нечто, напоминающее хромую собаку. Жаль, я не видел
этого шедевра раньше, внес бы пару коррективов. У Танаира две
головы, говорят в народе, которые вечно грызут друг друга. И
временами настолько этим заняты, что не видят репья на жопе.