Не удержавшись, я заглянула в бархатную коробочку. В ней были
серьги в форме капель из белого золота с бежевыми же камнями и
подвеска в форме снежинки. Не очень дорогие украшения – обычные, не
артефакты, но безумно нежные и красивые.
Я уже хотела уйти, когда услышала голоса. Затаившись, осторожно
выглядывала из-за деревьев, всматриваясь в крыльцо собственного
дома. Там расположились Физеда и…
Я будто снова видела сон. Ранисах стоял прямо на крыльце нашего
дома. Такой же красивый – какой-то другой, своей особой красотой.
Все те же резкие черты, все те же широкие плечи, темные одежды. Ни
золота, ни украшений – все по-военному строго. Только шпага, что
отражала солнечный луч. Сердце запоздало откликнулось, но я
постаралась отрешиться от возникших эмоций. Ни к чему.
– Сегодня я посетил вас в последний раз. Император мертв, и в
ваших услугах я больше не нуждаюсь. – Лед пропитывал каждое его
слово. Чересчур жесток к той, у которой не было и нет выбора.
– Что будет с нами дальше? – вопросила Физеда, стараясь держать
себя в руках.
– Ничего. Все останется, как и прежде. И… – Мужчина сделал
паузу, будто разговор давался ему нелегко. – Примите мои искренние
соболезнования.
– Мальчики! – воскликнула мачеха, а ноги ее подкосились. Если бы
не Ранисах, она бы упала. – Говорите! Говорите же, что с ними?!
– Я не знаю, что с вашими сыновьями, мадам. Я говорил про вашу
падчерицу, – ответил наследный принц несколько удивленно. – Разве
вы не знали, что она погибла при пожаре во дворце?
– Что? – потерянно переспросила Физеда, а я молилась Всевышнему,
чтобы лорд Арокос не взболтнул лишнего.
– Мадам, ваша падчерица была второй супругой императора и
погибла при пожаре. Нам донесли…
Мачеха провалилась в обморок.
Едва Физеду занесли обратно в дом, я тут же выбралась через
калитку и поспешила скрыться в ближайшем проулке, захватив с собой
бархатную коробочку. Сердце испуганно билось в груди, а я пыталась
восстановить дыхание. Да кто так сообщает важные новости? А если у
мачехи сердечный приступ?
Радовало только одно – Ранисах был целителем и мог запросто
помочь мачехе, если это потребуется. За ее здоровье я сейчас не
переживала, но в целом история была неприятной. Да, родители знали,
что я жива, но новость о том, что я была второй супругой
императора, я хотела сообщить им сама. Не так эффектно, а
максимально подготовить, чтобы это не стало для них очередным
ударом. Что ж, теперь по возвращении меня совершенно точно ждет
неприятная беседа. И самое ужасное, что я не знала, чего именно от
нее ожидать.