Класс захохотал в голос, а я понял,
что окончательно разбит, посрамлен и для контратаки не осталось ни
сил, ни желания.
— Ну и пошли вы все на то самое
слово, — процедил в ответ, взял вещи и ушел прямо в отдел кадров.
Заявление на увольнение носил с собой уже полгода, и вот наконец-то
выпал шанс вырваться из гребаного ада. Пусть делают, что хотят —
плевать. Попробую запустить новый проект на АТ — глядишь, и серия
получится, а если опять провалюсь — пойду работать на завод. Всяко
лучше, чем в этом гадюшнике.
— Матвей Сергеевич, как же так? —
кадровичка в изумлении уставилась на меня. — Это же выпускной
класс. Где мы найдем замену за два месяца?
— На «Авито», — я бросил лист на стол
и быстрым шагом покинул школу.
Подходя к забору, почувствовал жжение
промеж лопаток, словно в одну точку уставились сразу несколько
взглядов. Обернулся и посмотрел в окно на втором этаже — ученики
собрались перед ним и провожали любимого учителя гримасами. Не
сдержался и показал засранцам средний палец — те заржали и показали
по два: на том и распрощались.
Включил на смарте «Я свободен», что
делал после каждого увольнения — и надо сказать, за прошедшие годы
песня порядком поднадоела, но не изменять же традиции? Докатил на
маршрутке до вокзала и встал на нужный перрон — чтобы сэкономить
выручаемые копейки, пришлось снять халупу в пригороде, а до центра
добираться на электричке. Долго, муторно, накладно, но такова
судьба бездарного писаки. Впрочем, все не так уж и плохо — к
тридцати годам я не сел, не спился, не завел спиногрыза и не взял
ипотеку, так что волноваться особо не о чем.
В общем, к черту все это. Возьму все,
что откладывал на отдых летом, и мотну на море первым же рейсом.
Солнце, девушки, пиво и веселье — на неделю знатного кутежа запасов
хватит. А там, глядишь, вдохновлюсь приключением и замучу
что-нибудь мощное и прорывное, а не очередной трижды пережеванный
проходняк.
От мечтаний отвлек пронзительный
детский визг — малолетняя бестолочь как угорелая носилась по
перрону, вереща на всю округу. Причем порой бежала прямо по краю
платформы, в то время как молодая мамаша с головой ушла в телефон.
Когда же кто-то из сердобольных стариков делал ей замечание, она
как резаная орала на ребенка, после чего возвращалась к важной
переписке с очередным оленем, а ребенок — к беготне вдоль
платформы.