— Так говорите с порога!
— Я не могу орать на всю академию о
том, что хочу сказать! — прорычал в ответ, и в трапезной воцарилась
напряженная тишина.
Похоже, смутьяны советовались, и в
конце концов признали мой довод логичным.
— Хорошо. Войдите. Но если войдет
кто-либо еще — мы выпьем яд. И в этой клятве можете не
сомневаться!
Я глубоко вдохнул, зачесал назад
взмокшие волосы и открыл дверь. Студенты — те самые, что наотрез
отказались присягать британцам, сидели за общим столом, как на
тайной вечере, и держали в руках золоченые кубки. Запершись на
засов, медленно подошел к бестолочам и занял свободную скамейку
напротив. Окинул собравшихся хмурым взором и прошептал:
— Вы, млять, издеваетесь?
Крепкое словцо, которое меньше всего
ждешь от благородного господина, возымело эффект холодного душа.
Пребывающие в обреченном трансе юноши и девушки встрепенулись, а в
блеклых глазах загорелись живые огоньки.
— Как это понимать? — набычилась
запевала.
— Очень просто. Вы — мой единственный
шанс на победу. Без вас я не одолею захватчиков, как бы ни
старался. Только маги смогут вырваться из плена и освободить
Сакрополис, и мне понадобится помощь каждого из вас. Если же сразу
пять чародеев погибнут, враг получит слишком серьезное
преимущество, и я не смогу никого спасти.
— Спасти? — хмыкнул хлыщ, что
издевался над Бейкером. — Разве вы не заодно с тем выродком?
— Да, я выбрал постыдное рабство, а
не доблестную смерть. Да, я подчинился и пошел на сотрудничество,
но не по доброй воле и не от чистого сердца, а для того, чтобы
выиграть время, собраться с силами и найти способ прогнать
захватчиков. Потому что для меня важно не только собственное
величие. На моих плечах не одна академия, но и весь город. Вы
можете броситься в самоубийственный бой или выпить яду, но кто
подумает о простых жителях? Кто защитит тех, у кого нет ни толики
дара? Никто, кроме нас. Поэтому я и предпочел поступиться гордыней,
чтобы впоследствии нанести скрытный удар в неожиданном месте.
— Прогнать? — тихо молвила незнакомая
девушка в очках. — Вы же сами сказали, что на борьбу нет сил.
— Верно, прямую схватку мы не сдюжим,
но сопротивление на этом не заканчивается. Скоро мы найдем способ
избавиться от оккупантов, но для этого нужно сохранить максимум
боеспособности.
— Но как? — продолжил наседать
задира. — Их слишком много.