Подошел ближе, показал паспорт.
— Я Савельев Алексей Сергеевич,— начал я, стараясь, чтобы голос
звучал серьезнее. — У меня запись. На два часа. По вчерашнему
нападению в гаражах.
— А-а-а, точно,— тот для вида покопался в бумажках, выудил
нужную. — Да, я в курсе. Иди в двенадцатый кабинет, тебя ждет
следователь, Рогов его фамилия. Сам найдешь?
— А куда я денусь?
— Ну иди,— ответил дежурный, затем зачем-то добавил: —
Сочувствую, парень. Рогов – еще тот клещ. Ты главное – его не
бойся!
— Спасибо, — я был слегка удивлен сочувствию дежурного. С чего
это вдруг?
Без проблем отыскав нужную дверь, я постучался и, не дожидаясь,
приоткрыл входную дверь.
— Разрешите войти? — блин, опять из меня эта уставщина автоматом
прет. Три неполных десятилетия военной службы даром не прошли,
оставив свой след. Нужно как-то контролировать это. А то еще
заметит кто...
На меня дохнуло легким запахом сигарет с каким-то дешевым
парфюмом.
— Я занят! — за стандартным деревянным столом, на котором
возвышались стопки бумаг, сидел довольно молодой на вид капитан.
Рожа его мне сразу не понравилась — какая-то слащавая. Как у
ДиКаприо в молодости. Это потом он мужиком стал и медведя завалил.
А у этого для советского милиционера внешность явно специфическая.
— Секунду, парень ты кто?
— Савельев. Алексей Сергеевич.
Из-за многолетней привычки, отложившейся в подсознании, я чуть
было не сказал Семенов. Блин, нужно быть внимательнее.
— А! Савельев! — капитан, услышав мою фамилию, даже в лице
изменился. — Ну проходи, нарушитель порядка!
— Почему сразу нарушитель? — с порога поинтересовался я,
прикрывая за собой дверь.
— Ну как же... — он порылся на столе в кипе бумаг, вытащил
оттуда желтоватый лист, исписанный черной ручкой, и впился в него
глазами. Перечитывал то, что сам же и накатал? Это такой
психологический ход — чтобы я понервничал. Знаем, читал в
детективах.
— Ну да, все верно. Вот! Хулиганское, ничем не спровоцированное
нападение на гражданина Иванец Геннадия Павловича, да еще и при
свидетелях... — он даже голос изменил, придав ему мрачных ноток. —
Что это, по-вашему, если не акт насилия и нарушения общественного
порядка?
Для полной картины он еще и ручку в руку взял, принялся с
деловым видом постукивать по крышке стола.
Ох и артист же он. Специально подбирал завуалированные слова,
стараясь припугнуть меня официальностью и надуманной серьезностью
положения. В реальности-то дела обстоят иначе. Да только я не
пацан, который будет трястись от страха, внимая каждой сказанной
глупости.