елезным ножом Сказочник, наверняка,
справился за пару часов.
Где он взял железный нож? Ответ очевиден. Нож появился
оттуда же, откуда невероятная одежда Сказочника. Скоро Анюта
засыплет его вопросами. Только бы покинуть деревню без шума и
крови…
Сказочник направился к главному выходу. Дунька всполошилась:
— Во дворце у окна сидит наблюдатель, он увидит!
— Это уже неважно. Ждите, когда махну рукой.
Сказочник вылез наружу.
— Что он хочет сделать? — прошептала Дунька.
— Я должна знать ответ?
Когда же, наконец, у Дуньки мозги прорежутся?
— Ну, а вдруг. Спросить нельзя? Чего ты сразу голос
повышаешь?
— Не задавай глупых вопросов, не получишь грубых ответов.
Прячась за щитом от ледяного ветра, Анюта и Дунька следили за
Сказочником. Уйти греться, когда на глазах происходят судьбоносные
события? Да лучше замерзнуть, чем пропустить что-то, о чем потом
жалеть всю жизнь.
Снегопад давно закончился. Сказочник вразвалочку, высоко
поднимая ноги, широкими шагами прокладывал путь к вышке по искрящей
в свете Белой луны целине. Из дворца его, наверняка, уже
заметили.
Вышку замело больше, чем наполовину, Сказочнику даже не пришлось
влезать, призывальник оказался на уровне его лица. Одно резкое
движение — и рукоятка отделилась от ящика. Дунька охнула. У Анюты
тоже едва не вырвался вскрик, но она сдержалась, через миг
обнаружив, что бессознательно сдавливает рот ладонью. Сказочник
сделал худшее, что можно придумать. Подземники не простят.
Призывальник — их главная ценность, без него они настолько же
уязвимы для болезней и смерти, как пещерники.
Сказочник забросил рукоятку далеко в снег и направился к
храму.
— Нас убьют. — Дунька смотрела на Анюту так, словно ждала
помощи. — Что делать?
— Мы дали слово делать то, что нам скажут. Когда Сказочник
махнет нам рукой, мы побежим к храму. Готовь снегоступы.
Сказочник возился около входа в храм. Невидимая стена не
пропускала даже снег. Такие же магические преграды защищали
наблюдательное окошко дворца и часть его крыши в каждом крыле.
Сказочника не волновала невозможность дела, за которое он взялся,
он твердо намеревался войти. То есть, сделать то, что доступно
только дивам. Или магам, ведь каждый див — маг.
Двери семейного крыла дворца, где сидел наблюдатель, отворились.
В окно подземники видели преступление Сказочника, они вышли мстить.
Кто-то один падал спиной вперед, проминая тропинку, его
оттаскивали, он убегал греться, пока остальные утрамбовывали ногами
путь к храму, разделявшему две жилые части дворца. В женатом крыле
дворца спокойно спали, не подозревая, что творится снаружи. От
семейного крыла неслись крики и брань, один вопль постоянно
повторялся: