Тысячеликий Какаши - страница 2

Поняв свою ошибку, виновато улыбнулся, пусть даже видно было только один глаз.

— Откуда мне было знать, что она всю семью Киное принять в клан не собиралась.

Хором: — Заткнись, Какаши!

Солнышко светит, птички поют, люди носятся, как угорелые, кругом паника. А мы премся в Страну Демонов с командой Майто.

— Гай-сенсей, я вот что-то не могу вспомнить, когда это призрачная армия вырывалась в прошлый раз, — нагнал нас Узумаки.

— Это было во время Третьей Войны, — встрял Орочимару, который Акира.

— Я этого не знал, — подключился Саске.

— Никто не любит описывать свои неудачи, — заметила Тентен. — Страна Демонов сумела отбить нападение, но тогда погибли почти все ее шиноби и те, кто пришел им на помощь из нашей Деревни.

— Нехило так, — скривился я, это задание мне не нравилось всё больше и больше, — а теперь с этим разбираться нам. «Замечательно»!

Заметив, как Гай выпятил грудь, я сорвал на бегу шишку и прицельно метнул.

— Сила Юноф-фти…

— Экономь чужое время, говори нормально!

Хината громким шепотом обращаясь к Неджи: — Никогда не видела Какаши-сенсея таким злым.

А я не злой, я нервный! Потому что с демонами дел раньше не имел и не знаю, чего от них ожидать!

(На этом месте дневник Хатаке Какаши обрывается... Он перестал его вести)

Последнее, что мне запомнилось — запах паленого мяса. Яркий, будто под нос сунули головешку, политую жиром, этот запах сводил с ума, терзал пустой желудок и мысли, которые противились подобному насилию. Распахнув глаза, я увидел перед собой белое лицо с остекленевшим взглядом. Животный ужас заставил меня отскочить прочь, но рванув от трупа, я заорал, как резаный, потому что он метнулся за мной, расплескивая густую, едва теплую кровь.

Неестественно открыв рот, мертвая девушка распласталась на моей груди. Я до конца жизни запомню эти мутноватые глаза, обезображенное смертью бескровное лицо и ярко-фиолетовые татуировки на впалых щеках.

Казалось, я потерял сознание всего на секунду, прежде чем очнулся снова, но окружение резко переменилось: вместо открытого всем ветрам поля на опушке диковинного леса из гигантских грибов — просторная светлая комната, возможно, даже палата, судя по бутылочкам, стоящим на прикроватной тумбочке. Вместо мертвой девушки — молодой мужчина, прикорнувший в кресле с газетой в руках.

Светловолосый незнакомец вызывал смутное узнавание, но вспомнить, кто он, я не смог, потому переключился на газету. На ней был номер, название, но даты не было. События, освещаемые в ней, тоже вызывали сомнения в адекватности издательства, выпустившего подобное чтиво: Война с Молнией закончилась! Мы победили!