Кстати, хороший компромат! По крайней мере, пока Асуме по
заднице прописывают за курево.
Как по мне — бесполезное это занятие, в семье курящих вырастить
некурящего. Слова ничто против примера, а Третий курит как паровоз
и техники мудреные при помощи пепла табачного делать умеет.
А вот Куренай своим вкусам изменила, приоделась в яркую юкату
разрисованную цветами.
Домой я приплелся вымотанным, как эмоционально, так и физически.
Асума вместе с Гаем все же уболтали заняться дурацкими
соревнованиями, а потом еще долго не давали уйти.
— Вежливость, черт ее дери! Да еще сенсей не оценит, если я эту
троицу пошлю на три веселых буквы.
Развалившись поверх одеяла, порадовался, что у меня нет
фан-клуба.
После фестиваля жизнь начала входить в свое русло, а расписание
выданное сенсеем уже не вызывало уныния. Да только Минато это не
устраивало.
— Ты опять как неживой! — бросил Намикадзе бланк на стол, будто
тот в чем-то виновен.
— Сердце бьется, дышу…
— Твои унылые шутки еще хуже кислой мины!
— Вам не угодишь, сенсей.
— Тебе хоть что-нибудь в жизни интересно?
— Нет, — не раздумывая и секунды, ответил я.
— Как всё запущено… Может тебе девушку найти?
— Нет.
— Парня? — ехидно ухмыльнулся.
Я моментально окрысился, а Минато наоборот развеселился и весь
день подкалывал меня однотипным шуточками про педиков. Видите ли,
лучше злиться, чем не испытывать эмоций вообще!
— Сенсей, — подозрительно щурюсь, — может, рассказать
Кушине-сан, как вы блевали дальше чем видели, после встречи с
Джирайей?
— Всё, — примирительно выставил руки, — я тебя понял. Можешь не
продолжать. Иди, гуляй, я сам закончу с этим.
Джирайю Кушина любила, но эпизодически, чаще не любила. Джирайя
любил выпить, но один он не пил, ему нужна была компания.
«Он же не алкоголик! Как вы могли вообще заподозрить?! Нет!»
Угу, как же!
Меня тоже спаивать пытались, но саке я не люблю, мне нравится
эль и пиво, а это не та выпивка, которую предлагает Джирайя.
Кажется, я вообще тут пива нигде не встречал, ни хорошего, ни
плохого. Самому что ли пивоварню организовать?
Вместо оживленных улиц я пошел за стену и призвал собак. Немного
побродив по округе, сделал удочку из куска лески и сел медитировать
над поплавком, пока псы резвились в высокой траве.
Паккун устал быстрее всех и вскоре присоединился ко мне.
— Вот скажи, почему всем так неймется меня растормошить?