Зловеще улыбнувшись, я довольно
кивнул – план мести готов.
Но как только я зашел в уборную, все
мысли о потенциальных будущих проблемах с дворянами отошли на
задний план.
Сделав все свои дела, я тщательно
вымыл руки, подошёл к зеркалу и осторожно, стараясь не потревожить
левое плечо, стащил с себя рубаху.
Умом я понимал – с плечом все
нормально, и единственное, что осталось после той страшной раны –
небольшой шрам, но ничего не мог с собой поделать.
Докторская привычка взяла верх, и я
действовал сейчас максимально осторожно.
— Любопытно… — протянул я,
вглядываясь в шрам.
Я точно помнил, что в прошлый раз там
была тонкая ниточка шрама, но сейчас… Сейчас шрам представлял из
себя круг с вписанным в него крестом!
— Эм… — не удержавшись, я скосил
взгляд на плечо и неверяще покачал головой.
Шрам действительно видоизменился.
— Эй, ты тут? — едва слышно прошептал
я. — Денебери? Ау?
Но, к счастью или к несчастью, мой
вопрос остался без ответа.
— Что за чертовщина…
Я прикоснулся к шраму рукой и ощутил,
как шрам как-то тянет, что ли? Это даже болью-то было не назвать –
так, странный дискомфорт.
Теперь, хе-хе, буду как мой дед,
предсказывать погоду!
Помимо того, что шрам тянуло, я
почувствовал, как от него идёт какая-то отрешенность и ледяное
спокойствие.
В прошлый раз мне удалось подобрать
точно описание… Холод? Нет, не то… Хлад? Точно, Хлад. Причем, с
большой буквы.
И что-то мне подсказывало, что в этом
состоянии я намного лучше буду оперировать с магическими
потоками.
— А что если… — со шрамом было что-то
нечисто, и на меня напал зуд исследователя.
Я навострил уши, пытаясь вызвать тот
суперслух, благодаря которому сумел подслушать разговор командира
Аша и контрразведчика Гарда.
Первые несколько секунд у меня ничего
не получилось, а затем, будто повинуясь моему желанию, уши
физически зашевелились, и я услышал храп лежащего в палате
пациента.
Но самое интересное произошло со
шрамом…
Он дрогнул и поплыл, превращаясь в
оскаленную волчью голову!
— Ух ё…
Боль, до этого тянущая, тоже
преобразовалась. Заныл не только шрам, а, казалось, вся левая рука.
Следом тут же накатила слабость, и я остро почувствовал все свои
недавние болячки.
— Терпи! — приказал я сам себе,
внимательно всматриваясь в волчью голову.
Белые нити шрама, казалось, жили
своей жизнью, едва заметно смещаясь, отчего волчья голова казалась
живой.