— Что достать? — оттеснил ее в сторону.
— Молоко, — попросила подруга. — Жуткая штука,
до сих пор никак не привыкну.
— С перчаткой-то какие проблемы? — Я запустил
руку в заполненное безвременьем нутро хранилища, нашарил
бутылку молока и выставил ее на стол.
— Страшно, — созналась Анна и пожаловалась:
— Тебе хорошо, а меня просто дрожь бьет, когда что-то
доставать приходится.
— Привыкнешь.
Заполненные безвременьем хранилища были последним достижением
алхимической мысли. И, надо сказать, достижением весьма
удобным — помещенные туда продукты сохраняли все свои
первоначальные свойства, не нагревались, не остывали,
не портились. Свежая выпечка могла пролежать так год
и при этом остаться мягкой и теплой, будто только достали
из печи.
Удобно? Удобно. Но еще более дорого.
Не окажись у меня хороших знакомых в алхимической
мастерской, где клепали эти чудо-агрегаты, подобную покупку
я бы не потянул даже в кредит.
Анна добавила в кофе молоко, переложила яичницу
из сковороды на тарелку и убежала одеваться.
— Как прошла ночь? — уже из комнаты крикнула
она.
— Пообщался с Крамером, — ответил я, убирая
запотевшую бутылку обратно в хранилище.
— Брр, — поежилась забежавшая за сумочкой Анна.
— Жуткий тип.
— Скажешь тоже!
— Хорошего человека Могилой не назовут.
— Это да, — усмехнулся я.
Прозвища к инспектору и в самом деле прилипли
не самые благозвучные. За глаза его звали Могилой
и Мигренью; откуда это пошло — понятия не имею.
Не то чтобы причин называть так Петра не было вовсе,
скорее уж их имелось слишком много.
— Все, пора бежать! — Анна поцеловала меня в щеку
и посмотрелась в зеркало. — В девять оперативка
у главного редактора, еще накраситься успеть надо.
— Ты и так там самая красивая.
— Только там? — возмутилась подруга.
— И там, и вообще.
— Нет предела совершенству!
— Счастливо.
— Чао, любимый! — Девушка послала мне воздушный поцелуй,
выпорхнула в прихожую, и почти сразу оттуда послышался
стук захлопнувшейся двери.
Расслышав явственный щелчок замка, я спокойно отпил кофе,
отставил кружку в сторону, но только взялся за нож
и вилку, как начал надрываться телефонный аппарат.
— Да? — раздраженно рявкнул я в трубку.
— Виктор, ты дома? — послышался несколько нелогичный
в этой ситуации вопрос.
— Слушаю тебя, Алекс, — сбавил я тон. И раз
уж справился с искушением утопить рычажки телефона,
то вынужден был поинтересоваться грядущими неприятностями:
— Что опять стряслось?