Взведенная пружина заставила с сочным лязгом провернуться
барабан, я спокойно прицелился во второго поднятого
и упокоил несчастного единственным метким выстрелом
в голову. На этот раз пуля прошла навылет, и, перед тем
как патрульный свалился в желтую пену, из его
простреленного затылка хлестанула длинная струя крови.
— И что дальше? — хрипло спросил Артур, убрав
револьвер в кобуру.
— Согласно регламенту, нашей задачей является контроль
территории до прибытия подкрепления! — произнес я.
— Продолжаем инструктаж!
Полицейские с облегчением перевели дух, а вот Левину
такой расклад не понравился — парню не терпелось
действовать.
— Как вы уже убедились, револьверные боеприпасы
совершенно неэффективны против поднятых и почти
столько же мало они действуют на тронутых, не говоря
уже о воплощенных сущностях! — повысил я голос.
— Именно поэтому в каждом патрульном автомобиле находится
штуцер! Даже с учетом избыточной в большинстве случаев
мощности семьдесят пятого калибра устройство раскрывающихся после
попадания в тело пуль практически полностью исключает
случайное ранение третьих лиц. В то время как винтовочные
боеприпасы пятидесятого калибра обладают несравненно большим
пробивным действием и могут поразить сразу несколько человек,
оказавшихся на линии огня...
Обычный для инструктажей казенный язык окончательно успокоил
полицейских, и они расслабились, полагая, что все самое
опасное осталось позади.
Я их в этом заблуждении разубеждать не стал,
решив для начала дождаться того самого предусмотренного регламентом
подкрепления, и вскоре патрульные расступились, освобождая
место проехавшему за оцепление служебному автомобилю.
Вот только к моему немалому удивлению первым из него
выбрался не дежурный по дивизиону, а начальник всего
управления полиции.
Не понял?! С чего бы это на место преступления
столь высокое начальство пожаловало?
Вслед за капитаном появился хлипковатый на вид
Ян Навин, и тут уж пришла пора таращиться
от удивления моему подопечному.
И немудрено: Ян Навин с напомаженными волосами,
в приталенном пиджаке модного покроя и сорочке
нежно-розового оттенка походил скорее на танцовщика известной
ориентации, нежели на комиссара специального дивизиона
полиции.
У незнакомых людей его внешний вид и манера говорить
зачастую вызывали улыбку, а вот те, кто уже пересекался
с ним по работе, ничего смешного в комиссаре больше
не находили — очень уж специфичные штуки умел
проделывать Навин своей опасной бритвой. Коллеги на всякий
случай старались держаться от него подальше; я хоть
и делил с Яном кабинет, тоже особо близко
с напарником не сходился.