Сны белой яблони - страница 2

Шрифт
Интервал
Как из моря на берег, был выброшен он
Из бездонной купели столетий.
Черепок Херсонеса – соломенный сноп
Бьющих в камни лучей небывалых.
Сквозь песок прорастают ковыль и иссоп,
Укрывая окрестные скалы.
Флейта ветра в разбитых усадьбах поет
Ту же песню, что грекам и готам,
И корабль, как и прежде, на север плывет,
Лунный свет отражается в гротах.
Черепок Херсонеса – смола, как слеза
На шершавом стволе кипариса.
Вечереет. Темнеет воды бирюза,
И минувшее кажется близким.

«Стрекотанье кузнечиков…»

Стрекотанье кузнечиков.
Лето входит в зенит.
Обнимает за плечи – и —
Вдаль, где солнце палит.
Где качается колокол
Над степною травой,
Моря синие сполохи,
Да прибой грозовой.
Под оливами старыми,
Проходя по тропе,
Выйду к солнечной гавани,
Да навстречу Судьбе.
Там сверкает стеклярусом
Галька в зеркале вод.
Странник – маленький парусник —
Держит путь на восход.

Бахчисарайские луны

«Над крышами домов…»

Над крышами домов
И частоколом трав
Луна между холмов
Повисла до утра.
Был медно-красноват
Ее огромный лик.
Вдруг теплый аромат
Из пустоты возник.
Так пахнет свежий хлеб,
Чуть вынут из печи,
Из теста на воде,
Взошедшего в ночи.
И минарет звенел
Натянутой струной,
Как от муки, белел
Под хлебною луной.

«Первая луна была снежно-белой…»

Первая луна была снежно-белой,
С лучами, словно овечья пряжа,
Дымно-кудрявыми и мягкими,
Переплетенными, как нити канвы,
По которой ночь вышивает звезды,
Черную речку и спящий город —
Кубики домов с золотом окошек,
По скалам рассыпанные в беспорядке.

«Другая луна была цвета зеленого чая…»

Другая луна была цвета зеленого чая,
Когда его пьешь в жаркий полдень
Из белой-белой маленькой чашки,
Сидя на вытертом узорном ковре,
В чайхане, у подножья гор невысоких.
Легкой дымкой подернуты дальние рощи.
Над скатертью кружат пестрые осы
И, тревожно жужжа, садятся на сахар.

«Третья луна была желтой и жирной…»

Третья луна была желтой и жирной,
Как топленое молоко в коричневой крынке,
Принесенное из прохладного погреба.
Можно было тихонько потрогать пальцем
Загустевший верхний слой. А потом
Есть прямо из крынки, зачерпывая ложкой,
Поглядывая, как кошка облизывается у ног,
И, конечно, дать и ей свежего лунного молока.

«Четвертая луна была золотистой…»

Четвертая луна была золотистой,
Словно мед, собранный в Мариамполе,
Впитавший запах цветущих акаций
И теплое дыхание южного ветра,
Спустившегося с Чуфут-кале
Следующая страница