Вот кличут звери и птицы самого главного в лесу, самого строгого и честного судью. Уж его-то сердце не разжалобишь: никакие нежности косолапого да толстокожего не проймут и в заблуждение не введут! Уж медвежье разумение с правдою лесною крепко дружится и всякой звериной душе свою честь и уважение ведает.
Поискали, поискали Михайло Топтыгина – нет. По самым разухабистым дремучим завалам, куда и луч солнца не проникал, куда и волкам забегать страшно – нет его!
Поискали в ледяном бору, где и ветерок ласковый не шевельнётся, где и птица на ветку не садится – нет грозного господина леса!
Поискали в еловой дрёме, которую и хмурые грозовые
тучи стороной обходили, где ни единого звериного сердца, кроме медвежьего, вовек не билось – пропал наш молчаливый царь леса!
Звери не на шутку переволновались-перепугались: «Кто теперь главенствовать в жительстве нашем будет?!» «Вот беспорядки-то пойдут!» Звери – каждый себе ум, о прилежном обращении никто радеть не станет. Безобразие и вражда умножатся! Тут заголосили звери, бояться перестали сурового медведя. Кличут: «Михайло Потапушка, дорогой господин наш!» И рады бы медведя слушаться, да нигде справедливого начальника своего найти не могут. Зайцы лапами по коре забарабанили, волки выть начали, жаворонки с соловьями горькие слёзы проливают, лоси да олени стали, как вкопанные – весь животный мир затосковал и жить дальше как – самым разокаянным незнанием не знает!
Вдруг!
Летит откуда-то воробышек. Чирикает, крылышками
машет, сказать ничего не может, только видом всем за собой зовёт.
Устремились за пташкой животные. А птичка-невеличка ни куда-нибудь в дремучие завалы, а на просторные, солнечные поляны, усыпанные миллионами благоухающих цветов, летит. Тёмный лес позади остался, а вокруг море зелёных красок разлилось. Медовыми прянами веет тёплый ветерок, жужжат пчёлы, летают над цветками клевера неторопливые шмели, веселятся в весеннем воздухе бабочки и жуки…
Прилетел воробышек и на сиреневый кустарник с молодыми, сочными листочками опустился: «Чик-чирик!»
Подошли звери к цветущей сирени, замерли. «Чик-чирик!» – не унимается птичка. «Да, куда же ты привёл нас, воробей? Разве отродясь Топтыгин заходил сюда?!»
«Чик-чирик!»
Очнулись звери… Слышат странные звуки, словно отдалённая песня из-за кустиков доносится. Лоси раздвинули рогами сиреневые ветви, и всё животное царство обмерло…