- Поедем на пригородном поезде, -
наконец нашел нужную точку я. – Вряд ли нас будут искать среди
дачников, крестьян и студентов.
***
Машину мы подожгли в сыром овраге,
чтобы огонь не было видно издалека. Дым терялся в вечернем небе,
запах гари растворялся в лесных ароматах.
Станция «Перелески» располагалась в
трех верстах, и у нас было около полутора часов до последнего
поезда. Раньше времени на перрон решили не соваться – там под
навесом собрался народ самый разный, и кто-то из них мог быть по
нашу душу. Потому - дождались паровозного гудка и выскочили из-под
тени деревьев в самый последний момент, испугав кондуктора – гладко
выбритого взрослого мужчину.
- Куда-а-а!? – от неожиданности
крикнул он мне прямо в лицо. – А билеты?
- А вы нам продадите? Мы едва
успели!
- У нас с наценкой… - пропустил он нас
в свой, последний, вагон и просемафорил коллегам фонарем, мол,
можно ехать!
Поезд тронулся, и вдруг из ночной тьмы
появились трое мужчин, которые бежали следом за составом по насыпи,
хрупая сапогами по гравию.
- Стой, стой! – кричали они. – Стой,
кур-р-р-ва!
Кондуктор забормотал проклятья и
потянулся к стоп-крану, но вдруг был остановлен рукой
Ивана.
- Это нехорошие люди, - сказал он
как-то по-особенному мягко, глядя в самую душу железнодорожнику. –
Не стоит из-за них задерживать остальных пассажиров.
Тот вдруг резко вспотел, и прислонился
к стенке тамбура. Я отпустил рукоять револьвера в кармане и
спросил:
- Вань, а почему ты решил, что они
нехорошие?
Он пожал плечами и совершенно обычным
голосом сказал:
- А станут хорошие люди по ночам
догонять поезд с автоматическими пистолетами в руках?
- Действительно, - отер пот со лба
кондуктор.– Проходите в вагон, а я пойду к начальнику поезда –
расскажу. Пусть предупредит жандармов, мало ли –
налетчики?
Он с подозрением уставился на
нас:
- А вы не налетчики,
господа?
- Нет, - как можно более радушно
ответил я, молясь, чтобы револьвер не выпал из кармана, уж больно
ненадежно он там располагался. – Мы ученые. Этнографы.
***
В вагон сквозь открытые окна залетал
ночной ветер и дым от паровоза. Пахло углем, семечками, пивом и
почему-то жареной картошкой. Деревянные лавки со спинками
располагались одна напротив другой и почти все были заняты – в
каждом пролете сидели один-два пассажира, берегли личное
пространство. За исключением нескольких компаний, которые ехали
вместе, понятное дело.