А ещё через полтора часа все, кому
повезло, воссоединились за стенами Центрального околотка Городской
стражи в Нижнем городе. Где, после недолгого отдыха, приступили к
формированию эвакуационной колонны, которая должна была, по
возможности, вывести всех из этого рукотворного ада на территорию
Цитадели Триассо.
Надо сказать, что было очень много
раненых, в основном лёгких и средней тяжести. Так что и ваш
покорный слуга, и обе мои боевые подруги, а именно Нтанда и Амади,
не щадя себя, метались среди многочисленных костров, где и
оказывали первую помощь пострадавшим. Прикладывали к ранам
артефакты, затворяющие кровь, просто подкачивали жизненной энергией
«су» обессиленных и крайне ослабленных людей.
В изолятор подняли мальчика, на
которого неудачно свалилась тяжелая балка перекрытия. Так же
подняли женщину, пребывавшую в бессознательном состоянии. За неё
просило до странного много людей, которые в один голос говорили,
что она хороший целитель и спасла много жизней. Мы погрузили её в
стазис и тоже подняли наверх — разбираться будем потом.
Так, или иначе, но подготовительные
мероприятия были проведены, колонна сформирована, и гигантская
многоножка, ощетинившаяся острым железом и различного калибра
стволами, выползла из недр околотка. Огрызаясь от наскакивающих на
неё со всех сторон озверевших бандитов, стараясь сохранять
целостность строя, она упорно ползла по направлению к Цитадели,
выбирая наиболее широкие проходы между полуразрушенными зданиями и
очагами многочисленных пожаров. А сверху, буквально переваливаясь
через полуразрушенные строения, торчащие, подобно обломанным зубам
дракона, полз наш дирижабль, внося свою лепту в создание
заградительного огня, препятствующего соприкосновению особо
агрессивных бандитов непосредственно с теми, кто шёл в составе
колонны.
Наконец, внизу зазеленел газон
Цитадели. Я поторопился спуститься вниз, дабы, наконец, размять
ноги на неподвижной поверхности. Следом за мной спустились все
члены нашей команды.
И, как только ноги капитана
феодальной гвардии харра Ортвига коснулись земной тверди, к нему
подбежал гвардеец, который начал вести себя совершенно непристойно,
а именно размахивать руками, испускать какие-то невнятные звуки и
вообще, вести себя неподобающе. Харр Ортвиг секунд тридцать
изображал своим мужественным лицом мучительные раздумья, после чего
рявкнул во всю мощь своей, как это сейчас выяснилось, весьма и
весьма качественно лужёной глотки: