И в тот же миг земля содрогнулась, заставив неподготовленную
публику пасть ниц. Уши и словно саму душу пронзил нестерпимый,
оглушающий гул, но для меня он был словно самая приятная на свете
музыка. Люди держались за головы, закрывали уши, кричали не в силах
прекратить эту боль и не в силах услышать музыку Бездны. А дрожь
всё нарастала, потоки силового поля кружились в немыслимом танце с
такой невероятной скоростью, что начали натурально сиять светом,
видимым глазам простых смертных и не думали сбавлять темп.
Золото заливало всё вокруг смешиваясь с лучами восходящего
солнца, гул что за мгновение до этого оглушал начал превращаться в
лёгкую мелодию, но смотря на корчащиеся тела людей, я понимал, что
слышу её только я. Лишь я могу ей насладиться, какая жалость.
Стоя пред золотым сиянием, я широко раскинул руки желая обнять
это невиданное великолепие. Но попытки мои были тщетны, я мог лишь
видеть, слышать, трепетать, но не мог коснуться. Лишь голос,
доносящийся с груди, успокаивал меня, пускай словами, пытаясь
передать весь спектр чувств, эмоций и ощущений, за что я был ей
безмерно благодарен.
Без неё, моего верного белого свистка, мой опыт познания был бы
лишь жалкой тенью, крошками, лишенными вкуса, картиной глазами
слепца и музыкой доносящейся до глухого. Несмотря на весь
пройденный путь я так и не смог приблизиться к пониманию этого
явления, хоть и превзошел во всём Лантийцев посчитавших это чудо
проклятием.
А музыка всё нарастала и становилась разборчивее, я могу
поклясться чем угодно, что узнаю инструменты. Но Бездне было мало!
Лишь краем сознания утопающего в блаженстве созерцания, акта
чистого творения я уловил голос. Это не мелодия, это песня! Тысячи
голосов жителей слившись в единый поют, завещая свои мечты,
стремления и души Бездне. Той, что вскормила их и дала цель! Той,
что дала радости и печали, счастье и горе! Надежды и мечты! Апатию
и восторг! И в этих голосах нет печали и обречённости! Лишь счастье
и умиротворение, что пронизывают саму душу! Это… Это… Это так
Восхитительно!
Краем глаза я замечаю отошедшего от шока МакКея, что подполз ко
мне не в силах подняться на ноги и тоже смотрит в Бездну. И мнится
мне, я вижу в его взгляде осознание чего-то понятного только ему,
но осознание! Не страх! Восторг!
А танец Золота и Солнца всё продолжался, но ничто не способно
длиться вечно. Особенно такое, скоротечное, интимное, непостижимое.
Но, прежде чем потерять сознание от шока я услышал последние слова
песни, что невольно сорвались с губ в момент моего падения в
спасительное небытие.