Я мысленно фыркнул. Ну да, я сейчас как те бабки на скамейке —
рассмотрел внимательно рассевшуюся за столиком в кафе молодежь и
мысленно наклеил им на лбы стикеры «наркоманов» и
«проституток».
— Веник, а дальше-то что? — Бобер пошевелил усиками. Голос
Дроздова в моей голове прокомментировал, что, очевидно,
представители этого биологического вида таким образом выражают
крайнюю степень любопытства.
— А у меня там старушка-божий одуванчик лежала, — Веник поставил
наполовину опустевшую чашку на стол. — Я пошел ей лицо рисовать и
про жмура совершенно забыл. И тут он заходит!
— Кто заходит? — черненькая растягивала каждую гласную. —
Труп?
— Ну да, я же говорю! — Веник снова взмахнул руками, на этот раз
чуть не опрокинув вазочку с остатками растаявшего мороженого. — Я
чуть не поседел! Тыщу раз слышал истории о летаргическом сне, когда
в гробах просыпались, но чтобы сам видел!
— И что потом? — нетерпеливо спросил Бобер, потому что Веник
снова взялся за чашку.
— Напоил чаем уложил спать, — сказал Веник, потом хлопнул меня
по плечу. — К вам вот привел. Видели когда-нибудь ожившего
трупа?
— Ничего себе... — тихонько, едва слышно сказала монголоидная
девушка.
— Ой, да кому вы верите? — черненькая «морковка» взяла свою
кружку и сделала глоток. Цвет напитка отличался от нашего чая.
Красноватый такой. Не припомню, чтобы в меню советских
кафе-мороженое подавали каркаде. Значит...
— Жаныч, ты чай-то пей, освобождай тару! — Веник снова похлопал
меня по плечу. — Евген, начислишь мне?
Веник опустил кружку под стол, парень из «Аббы» бдительно
огляделся и потянул из сумки бутылку со светло-коричневой
этикеткой. «Портвейн молдавский розовый». И жизнерадостный мужик в
шляпе. Под столом раздалось отчетливое буль-буль-буль.
— А тебя правда зовут Жан? — спросила брюнетка.
— Уи, сударыня, — я снял с головы воображаемую шляпу. — Меня так
непременно звали бы. В Бургундии, Нормандии, Шампани или Провансе.
А здесь я просто Ваня, увы!
— Да говорю же, Веник опять все выдумал! — брюнетка сложила губы
куриной гузкой. — Сам задрал уже со своим французским, и еще одного
притащил. Веник, скажи правду, он тебе кто? Какой-нибудь двоюродный
брат из Закорска?
— Да зуб даю, только сегодня ночью в морге познакомились! —
Веник отхлебнул из своей кружки. — О, Лизавета! Ты вроде его тоже
знаешь! Ну скажи, что он никакой мне не брат, а?