- Зачем вам это? – де Геер
по-прежнему краток. Даже слишком.
- У нас есть предположение, что
Михаилу для поддержания своего строго режима вскоре понадобится
новый враг. С Туркестаном он уверен, что справится более-менее
быстро. А через два-три года он планирует вторжение в Швецию.
- Зачем?
- Шведское железо! У него гигантские
планы по строительству железных дорог. И своего железа не хватает.
В этом году из России не уйдет за границу ни одной тонны чугуна или
стали. Зачем платить за железо, если можно взять его силой? Плюс –
свободный выход в Северное море.
- Мне это не кажется. – барон
сохраняет такое же каменное безразличие, как и в начале
разговора.
- Давайте, барон, договоримся честно:
когда вы станете снова премьер-министром, а данные о коррупции
Поссе и его кабинета уже в руках независимой прессы, вы сможете
настоять на своих реформах, мы вам опять немного поможем. Когда у
нашей разведки появятся точные данные о подготовки России к
вторжению, вы получите их первым. Мой человек передаст вам вот
такую визитку.
Кусочек картона перекочевал в руки
барона де Геера.
- Пообещайте мне только одно: когда
этот человек появится у вас – вы его выслушаете.
Я был доволен: Луи Герхард коротко
кивнул головой. Начало Большой игры на Севере было положено.
[1]Одна из ставших знаменитыми цитат, которой пытаются
принизить Россию и русских вообще принадлежит немецкому канцлеру
Отто фон Бисмарку и на самом деле вырвана из контекста его
высказывания:
«Не надейтесь, что единожды
воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды
вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они
придут — не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения,
якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой
написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не
играть».
Глава третья
Первый офицер
подплава
Санкт-Петербург
26 августа 1880 года
Одно дело — рассуждать онеобходимости сделать первыйшаг, исовсем
другое — по-настоящему шагнуть внеизвестность.
(Луис Ривера)
ЕИВ Михаил
Николаевич
Один из первых моих указов был
возвращение Морскому училищу наименования Морского Кадетского
корпуса. И Сандро с успехом сдал все вступительные экзамены для
того, чтобы быть зачисленным в это элитное учебное заведение. В нем
было шесть классов – три младших и три старших (специальных), при
этом уделялось много внимания и практическим занятиям, тем более,
что выпускники корпуса (гардемарины) должны были пройти годичную
практику на флоте, после чего только получали офицерский чин.
Больше всего я переживал за Закон Божий, но Академик успешно сдал
все экзамены, причем показал уровень знаний, восхитивший многих
преподавателей. Вообще-то Коняев всегда уважал математику и очень
ловко использовал в научных работах различные статистические
методы, в этом я был ему учеником, да еще и не самым лучшим. Ну не
мое математика, точнее, не совсем мое. Конечно, преподаватели
знали, чей сын поступает в их корпус, но снисхождения на экзаменах
не было. Может быть, отношение было чуть более доброжелательное,
чем к иным претендентам, ну так… Тем более, что было решено
увеличить набор – я посчитал, что 50 человек в наборе маловато и
пока что увеличил набор до семидесяти. В туже Николаевскую академию
Генерального штаба набор был увеличен ровно вдвое. А даже такое
скромное увеличение влекло и увеличение должностных окладов, это
начальство корпуса понимало прекрасно!