— Девяносто восемь, Макс! — сказал Фёдор Петрович, сердито
бросая мне папку. — А на носу конец квартала!
Но я, вместо того, чтобы переделывать отчёт, уселся играть в
карты с Невезучим Гэри и дедушкой Деррика. Невезучий Гэри всё время
хихикал и почёсывал деревянную ногу, а дедушка Деррика ехидно
улыбался дыркой от золотого зуба.
— Девяносто семь, Макс! — крикнул Невезучий Гэри и побил двух
моих тузов девяткой и семёркой.
— Девяносто восемь! — дедушка цыкнул зубом и побил карты
Невезучего Гэри.
После этого они отобрали у меня ключ, открыли сундук и съели
весь манойский сыр.
***
Около полудня меня разбудило хлопанье крыльев.
«Наверное, местные стервятники слетелись поживиться» — подумал
я, схватил камень и быстро перекатился, открывая глаза.
Это был попугай Деррика. Он, нахохлившись, сидел на камне и с
опаской смотрел на меня.
Мы с попугаем кое-как растолкали Деррика и втроём побрели по
берегу в сторону Мозамбуни.
Спотыкаясь о камни, мы добрались до рыбацкой гавани, в которой
теснились у каменного пирса десятки деревянных лодок. Узкая
тропинка поднималась по крутому обрыву. По этой тропинке рыбаки
таскали свежий улов на рынок Мозамбуни.
Ветер донёс до меня знакомый противный запах. Я обернулся и
принюхался. Вода в гавани слабо, но явственно пахла манойским
сыром.
Мозамбуни оказался городом белых стен и красных черепичных крыш.
Дома стояли вплотную друг к другу, узкие кривые улочки сплетались в
невероятный лабиринт. Из крошечных пекарен и кофеен на первых
этажах доносились умопомрачительные запахи молотого кофе и свежего
хлеба.
Я жадно сглотнул слюну. Жрать хотелось неимоверно.
Прямо над нашими головами распахнулось окно. Визгливый женский
голос закричал:
— Ах ты, гадина! Крутится перед зеркалом, в чём мать родила!
Хоть бы ставни прикрыла! Глядите, люди добрые, как эта оторва
своими сиськами чужих мужей соблазняет!
Второй голос, ленивый и томный, ответил:
— Очень мне нужен твой заморыш! Он и может-то, наверное, только
раз в год по обещанию. Мои сиськи — кому хочу, тому и показываю. А
ты, если за мужа опасаешься — сама ставни прикрой!
Моя голова сама собой повернулась ко второму окну. Магия, не
иначе!
Сиськи, действительно, были классные! Крепкие, с небольшими,
задорно торчащими сосками. Их обладательница смерила меня взглядом,
тряхнула копной чёрных кудряшек и подмигнула: