— Женщинам тут не место, — повторил индеец.
Мысли Павлика переметнулись к вопросу, почему его способность не
сработала, и Наира осталась там. Вероятно, все дело в этом, как
его… в пожирателе. Вместе с контролерами они создали ловушку,
которую Павлику не удалось пробить самостоятельно. Зато удалось –
магам, которые за ним пришли. А поскольку их интересовал только
он…
Что стало с Наирой? Сердце сжалось. Очень хотелось верить, что
ей удалось спрятаться от черного пришельца. Но даже если так, не
вернется ли она к алкоголю? У нее много лет не было друзей и
привязанностей, потом появилась надежда в лице Павлика, и она снова
потеряла близкого человека.
Так хотелось обнять ее, пообещать вернуться. Он обязательно
вернется – и домой, и к ней. Может, вернется за миг до того, как на
них напали контролеры. И скажет, что все будет хорошо.
Взрослый Павел, настроенный на худшее, уступил место фантазиям
Павлика, похожим на грезы Марио, бегущего освобождать принцессу:
вижу цель, не вижу препятствий. Только так можно выжить и
преуспеть, только с помощью чуда.
По пути Павлик спросил, кто такие пожиратели, но индеец ответил
уклончиво – то ли сам не знал, то ли не считал нужным говорить. О
том, что происходит здесь, тоже не стал распространяться, и Павлик
решил, что тут школа магов с военным уклоном, где собраны люди из
разных миров… Люди ли? Вдруг есть и другие существа?
Скоро станет ясно.
По развалинам неизвестного города шли минут десять. Чем дальше
отходили от места переноса, тем больше рассеивалось марево,
открывая взгляду останки домов, где в лучшем случае уцелела одна
стена. В небе обозначился бледный солнечный диск, который медленно
плыл – так казалось из-за тумана – и изливал скудное тепло.
Какого размера этот пространственный пузырь? Раз есть светило,
значит, он огромный. Или здешнее солнце – просто имитация?
Спрашивать у недружелюбного индейца Павлик не стал – человек
переживает смерть друга и соратника, ему больно. Пройдет время,
боль уляжется, и все займет свои места.
Развалины сменил мрачный сосняк – не южный с соснами пышными и
раскидистыми, а как в Подмосковье, с деревьями-свечками и почти без
подлеска. В чаще что-то щелкало, жужжало, стрекотало на разные
лады. Когда донесся утробный рев и визг сжираемого заживо, Павлик
остановился, напрягся.