- А…
- Это дальше по коридору и стоить будет недорого. На обычной
бумаге гривенник, а вот если пожелаете на гербовой, тут уж не
меньше рубля!
Начавший откровенно издеваться чиновник явно перегнул палку, и
это его и погубило. Продолжая сохранять внешнюю невозмутимость,
Март легко скользнул в «сферу» и, припомнив данные доктором
Крыловым уроки анатомии, произвел кое-какие манипуляции.
- Честь имею! – кивнул ему Колычев на прощание и вышел вон.
Примерно через минуту из кабинета бочком выскользнул Шабалин и,
быстро-быстро перебирая скрюченными ногами, поковылял в сторону
уборной. Мстительно отметив, что времени закрыть дверь у
зарвавшегося бюрократа не оставалось, Март проник внутрь и принялся
изучать разложенные на столе документы.
Приказ нашелся сразу и, к счастью, на нем не оказалось визы или
резолюции высших чинов флота, вроде Колчака или начальника Главного
штаба Кедрова. Подписал его начальник мобилизационного управления
генерал Мазуркевич.
«Что-то у меня с моботделами не клеится. На Дальнем Востоке и
вовсе предатель затесался, здесь какие-то активисты и самодуры. Ну,
ничего, разберемся».
Зимин уже успел раскидаться со своими делами – документы о его
назначении на «Князя Пожарского» лежали готовыми и только
дожидались адресата. Теперь следовало получить визу в «кадрах» для
прохождения курса в Академии, для чего надо было пройти в другое
крыло здания. Вот по пути туда он и встретил растревоженного
Марта.
- Рассказывай, что случилось.
- Корабль хотят забрать, а меня попросту вышвырнуть из числа
рейдеров, лишив патента, – коротко изложил суть проблемы
Колычев.
- Ты серьезно?
- Вполне. Более того, если я, точнее вы, как мой опекун, не
согласитесь, это может сказаться на вашей карьере.
- Даже так? И кто же, позволь спросить, довел до тебя эту
информацию?
- Некий надворный советник Шабалин.
- Большой человек, – не без иронии в голосе отозвался Зимин. –
Однако, я полагаю, что это не его инициатива…
- Совершенно верно, и мне удалось посмотреть, кто подписал
распоряжение. Это генерал Мазуркевич.
- Никогда о нем не слышал, так что не могу сказать ни хорошего,
ни дурного…
- Владимир Васильевич, вы как хотите, а я «Птицу» никому не
отдам, – спокойно и уверенно, глядя Зимину в глаза, произнес Март.
– Это ведь совершенно уникальный корабль. Без него большая часть
моих планов превратится в несбыточные прожекты, которые вряд ли
будут реализованы.