— А теперь и ты знаешь дорогу к этому месту.
— Если бы я ещё следила за ней, — осматриваюсь вокруг, чувствуя,
как тиски, сжавшие сердце, ослабевают хватку. И тихо добавляю: —
Спасибо. Невероятная красота.
— Давай, помоги мне, пока совсем не стемнело, — командует
подруга, пропуская мою благодарность мимо ушей и шурша пакетами в
багажнике.
Подойдя ближе, я едва не присвистнула от удивления.
— Ты что, скупила весь товар в том продуктовом?
— Почти. Надо же чем-то пустой холодильник затарить, — об этом я
не подумала. Антон съехал, я была в отпуске… скорее всего, в
холодильнике мышь повесилась. А я не в том настроении, чтобы идти
по магазинам. Устроила бы себе внеплановую диету. — А этот пакет
для нашего пикника. Будем пить и отмечать! Смотри!
У меня перед носом замаячили две бутылки шампанского.
— Детское? — из груди рвется смех.
— Алкоголь — плохой советчик при душевных ранах. К тому же, ты
не пьёшь, а я за рулем. Там рядом ещё был суши-бар, так что самое
время накрывать поляну, пока рыба не испортилась. Помнится, у тебя
где-то плед был?
Был. Она действительно все продумала, потому что пикник
получился что надо. Телефон сразу отключила. Мало ли, надумает
звонить… бывший.
Это слово все ещё причиняло глухую боль.
— Как ты узнала о том, что они встречаются? — задаю интересующий
вопрос.
— Уж не потому, что они вдруг начали ходить за ручку по офису, —
язвит Наташка. — Веришь или нет, но у меня даже подозрений не
возникало. Все было как обычно, никаких странностей. Хотя,
учитывая, что вы свои отношения скрывали много лет, удивляться тут
нечему. А узнала… случайно подслушала в туалете разговор Алины с
подругой по телефону. А следом и Аркадий явился. Но я так и не
разобралась, чья это инициатива.
— Да какая уже разница? — отмахиваюсь, так как мне это
действительно не интересно.
Меня больше терзала мысль, как я умудрилась не почувствовать
изменений. Как такое можно было пропустить? Почему интуиция
молчала?
— Что тебя бесит? — неожиданный вопрос сбивает с
толку.
— Бесит?
— Ну да, бесит.
Мне никак не удается нащупать смысл вопроса, так что Наталья
вдается в пояснения:
— Измены ведь чем страшны? Тем, что к чертям собачьим убивают
всю самооценку! Так было и со мной, — голос стал суше. — Я
чувствовала себя полной идиоткой. А ещё вещью, которой
попользовались, а когда пришла в негодность — выкинули. Да и мысли
эти... «Я потратила на него свои лучшие годы», «Кому я ещё нужна»,
«Она вон какая красотка, неудивительно, что он гульнул...». Поверь,
я столько времени убила, искала причины в себе, словно это была моя
вина. Пыталась понять, ну что я сделала не так?