— Думаешь, партизанил против тебя?
— Я не знаю, Наташа. Но эта мысль меня просто убивает. Не хочу
думать о нём плохо. Да, поступил как настоящая скотина, но в
глубине души он все ещё мой друг. Наверное. Не знаю.
Я растеряна. Как вести себя дальше? Как выкинуть более десяти
лет жизни?
— Это ничего, разберешься по ходу дела, — звучит обнадеживающе.
— Ты как, не против будешь, если я составлю тебе компанию на
выходных?
— Если согласна на режим самообслуживания, — Наталья едва
заметно усмехается, словно ни на что другое и не рассчитывала. — Ну
и дома бардак, сама понимаешь.
— Пошли уже, хозяюшка.
Какое счастье, что лифт работает. Иначе я не представляю, как бы
эти три пакета продуктов вкупе с огромным дорожным чемоданом мы
подняли на восьмой этаж. В квартире было темно и тихо. Пусто.
Первое разочарование — не слышно мяуканья. В горле встал ком.
Обычно, стоило переступить порог, как Клео громким мярганьем
требовала внимания, путаясь под ногами.
Мы без слов распределили обязанности. Наталья отправилась на
кухню, разгружать продукты. А я в комнату — нужно было организовать
постельное место для подруги. Но зайдя в спальню, зависла,
уставившись на кровать.
Интересно, Антон приводил сюда Алину? Они делали… это тут?
Очнулась от тихого голоса и легкого прикосновения к плечу. И
обнаружила себя застывшей в дверном приеме. Сколько я так
простояла?
— Ты ведь не хотела думать о нём плохо, не так ли?
— Да, но… не получается.
— Я уверена, что мымра не переступала порог квартиры, — хотелось
в это верить, да червячок сомнения все же будоражил фантазию
некрасивыми картинками. — Во-первых, пусть мы с ним не были лучшими
друзьями, но я знаю вас обоих много лет. Антон не подонок, как мой
бывший, Жень. Думаю, парень запутался. Ещё и папочка этот… К тому
же, ты можешь себе представить тут Алину? Эту фифу, живущую в
пентхаусе? Не смеши меня, ради бога.
— Ты права, — с этим сложно не согласиться. — Но сменить
постельное не помешает.
Сделав глубокий вдох, переступаю порог и направляюсь к
шкафу.
— Я всегда права, — отшучивается женщина, выхватывая у меня из
рук наволочку. — Что ты планируешь делать дальше?
— Ты знаешь, кажется, я поняла, что в моём случае олицетворяет
чудодейственную кувалду.
— Так быстро?
— Да. Я уеду, — решение кажется единственно правильным. — Это
желание возникло не сейчас, Нат. Я еще тогда все думала, когда мне
было тринадцать или четырнадцать лет. Мама два года как считалась
без вести пропавшей. Я стала тем самым ребенком, которого бросила
мать-кукушка ради любовника, отец завел новую семью. Но я была
всего лишь подростком. Нескончаемые попытки сбежать из дома,
подальше от ненавистной мачехи, что была беременна близнецами. От
моего отца, которому я служила напоминанием измены бывшей. Плохая
компания, прогулы в школе, скатившаяся успеваемость.
Непрекращающиеся скандалы с отцом и мачехой, сплошной протест. Я
все делала наперекор. Прилежная и послушная девочка превратилась в
маленького монстра, доставляющего нешуточные проблемы. Последней
каплей стала угроза выкидыша у переволновавшейся мачехи. Врачи
запретили хоть чем-то волновать пациентку, наверное, это и стало
той причиной, почему отец уступил мне. Мы с ним договорились — он
позволяет мне жить отдельно, в квартире мамы, но под присмотром её
сестры, то есть моей тети. А я берусь за голову и прекращаю чудить.
Не знаю, может, он рассчитывал, что позднее все наладится, я
повзрослею и сменю гнев на милость… но я так и не простила. И новую
семью не приняла. Лишняя я там. Тогда сбежать из города не вышло, а
к восемнадцати у меня была перспективная работа, плюс параллельно
училась в институте, ну и Антон. И как-то все затянулось. А сейчас
меня тут ничего не держит. Перееду, устроюсь на новую работу,
перепишу свою историю.