Я с усилием отрываю взгляд от парочки, чувствуя, как промеж
лопаток ложится чья-то ладонь. Наташка. Этот нехитрый жест помогает
вернуть самообладание. Пожалуй, начать выяснять отношения прямо
сейчас — не лучшая идея, в кабинете есть посторонние.
— Да. Вы хотели меня видеть, как только я приеду.
Голос ровный, я бы даже сказала, механический. И это хорошо.
Возможно, мне лишь показалось, что одна рука Антона обнимает
девушку за плечи, а вторая сжимает её ладони. И сидят они слишком
близко — тоже показалось. Или это совсем не то, что видится на
первый взгляд.
— Это было две недели назад, Орлова, когда «Октава» собрались
разорвать все договоренности, — мужчина выставляет ладонь вперед,
намекая, что и слушать ничего не желает. — Я помню, у вас там в
поездке что-то с документами произошло, и вы не могли вернуться
раньше, — отмахивается начальство, — но это ничего не меняет.
Давайте о работе поговорим в понедельник, там и решим, что делать с
вашей ошибкой. К счастью, Алина Игоревна уже урегулировала
возникший конфликт к «Октавой», поэтому дела подождут.
Я едва не скрипнула зубами от досады. Значит, Алина Игоревна
урегулировала? Вот как. Видимо, я перегрелась и получила солнечный
удар, когда решила, что это я две недели пахала, заново составляя
документы и ведя переписку с представителями «Октавы» прямо из
отеля. Консультировала и направляла Алину, чтобы она в очередной
раз не напортачила.
Что ж, ну теперь мне хотя бы понятно, откуда ноги растут у этой
мутной истории. А то две недели думала-гадала, что за ерунда с
договором, и почему «Октава» чуть не послали нашу компанию к едрене
фене. Возникло подозрение, что при трудоустройстве в «Октаву»
сотрудники не только подписывают трудовой договор, но и дают обет
молчания. А в дополнение ко всему проходят курсы увиливания от
прямых вопросов. Я так и не поняла, что конкретно произошло с нашей
последней встречи. А Алина ни бе, ни ме, ни ку-ка-ре-ку о причинах
конфликта.
Вот только недолго этой стрекозе плясать осталось — подниму
переписку за несколько месяцев, выцеплю из неё все документы, и
чья-то песенка будет спета. Какое счастье, что я работаю на своём
ноутбуке, а не на корпоративном. Как бы Алина не льстила мне эти
месяцы, не восхищалась моим умом и работоспособностью, не строила
из себя невинную овечку, но я так и не забыла её обещание
двухгодичной давности — вернуться и уничтожить мою карьеру. Так что
я была начеку с той самой фразы: «Это Алина Игоревна, прошу любить
и жаловать!»