– Благодарю.
Мира просит меня поднести к Джеку переносной рентгеновский аппарат. Манипуляции, которые происходят у меня перед носом, удивляют своей скоростью. Я не успел дотащить аппарат до места, как рядом со столом для осмотра возникает дополнительный столик.
Несколько минут терпеливого ожидания вознаграждаются ответом врача. Мира откладывает снимок в сторону и поворачивается на стуле ко мне.
– Вывих свежий, закрытый, неполный.
– Что означает «неполный»?
– Имеется в виду, что суставные ткани разорваны частично, суставная капсула не повреждена, движения болезненны, но вполне возможны. У него подвывих. Держите волка, будем вправлять.
При этих словах волк будто начинает понимать человеческую речь. Он тревожится, словно только сейчас понял, где оказался. Он доверился первому встречному и уже начал об этом горько сожалеть. Он скалится и рычит на нас обоих. Я замечаю, что он следит за нашими руками и ждет подвоха.
– Ему будет чуточку неприятно. Давайте наденем намордник, чтобы защитить руки в случае чего.
– Нет, – наотрез отказываюсь я. – Не губите его доверие, иначе он покусает меня дома. Я ручаюсь за него, Мира. Обещаю, что смогу его удержать.
Она молча пристально смотрит на меня, и мы приступаем. Подходим, так сказать, к кульминации процесса.
Джек не визжит, не скулит, не вырывается, держится молодцом, лишь единожды зажмуривается. Теперь, получив в придачу успокоительного, дозу витаминов и еще чего-то для поддержания гемоглобина, он, весь в эластичных бинтах и пластырях, ковыляет из кабинета в коридор. Его раны обработаны антисептиком.
Мира глубоко вздыхает. Она подходит к рукомойнику, снимает с хрупких запястий резиновые перчатки, и они тут же исчезают в мусорном ведре.
– Сколько я вам должен? – я лезу в карман за кошельком в тот момент, когда врач вытирает мокрые руки бежевым махровым полотенцем и следит за мной через овальное зеркало, не ожидая, что я это замечу.
– Это было несложно, поэтому нисколько, – отвечает Мира, поворачивая ко мне свое прекрасное лицо. Да-да. Именно сейчас я замечаю, как красива эта женщина.
– Странно! Разве сверхурочная работа не оплачивается?
– Нет, не оплачивается, – она смущенно отводит хризолитовые глаза. – О, уже почти двенадцать, пора закругляться.
– Хорошо, тогда не смею вас больше задерживать. Мира, благодарю от всего сердца. Вы точно не передумали? Все-таки был риск…