— Ни в коем случае, — уверенно ответил
чиновник. — Более того, к ним нет доступа
ни у кого в казначействе.
— Даже так?
— Перевозкой наконечников занимаются братья ордена
Изгоняющих, — пояснил ревизор. — Они принимают груз
на Дивном, осуществляют его экспедицию и помещают
в сейфы. Ключи остаются у них, мы лишь контролируем
хранилище.
— Очень интересно, — пожевал пухлыми губами толстяк.
— Чем обусловлен такой порядок?
— Наконечники с Дивного обладают одной нехорошей
особенностью, — усмехнулся Джек Пратт.
— Прикоснетесь — и они выжгут вам душу.
— Как же тогда их забрал клерк? — прищурился
старший дознаватель.
— Он чернокнижник! У него и так в душе
Тьма! — всплеснул руками Готье. — Чего ему
бояться?!
Ференц несколько раз задумчиво кивнул и вдруг спросил:
— А почему тогда изъяна не почувствовал его
исповедник?
Глава Пурпурной палаты в ответ только плечами пожал.
— Вот у него и спросите!
— посоветовал он.
— Непременно спрошу, — подтвердил дознаватель и сделал пометку в
книжице с кожаным переплетом. — Не извольте сомневаться. — Толстяк
почесал щеку кончиком грифельной палочки и поинтересовался: — Уже
есть информация, сколько точно наконечников пропало?
— Тринадцать, — сообщил клерк казначейства.
— Всего тринадцать? — Ференц Ольтер с удивлением
оглядел распахнутые дверцы. — Кто же тогда открыл
остальные сейфы?
— Часть из них были пустые, — пояснил чиновник.
— Злоумышленник явно не располагал точной информацией,
какие ячейки заполнены, а какие нет.
— Остальные наконечники до сих пор здесь?
— заинтересовался Готье.
— Нет, нет! Что вы! — нервно поежился клерк.
— Их забрали на временное хранение экзорцисты,
и не беспокойтесь — дабы избежать путаницы, они
заперли после себя дверцы ячеек.
— Ясно, — кивнул толстяк, явно пытаясь отыскать
в действиях чернокнижника некую хитрую систему.
А по мне, так никакой системы не было. Одна
распахнутая дверца здесь, две — там. И так везде.
Ладно бы еще похититель всегда угадывал, но нет —
вскрыто больше трех десятков сейфов, а наконечников похищено
всего тринадцать. Как пить дать, действовал наугад.
Впрочем, не важно. Не забивая себе голову всякой ерундой,
я перешел к мертвецу и присмотрелся
к истыканной ножом груди. Насколько удалось различить, удары
были нанесены уверенной рукой, и все — точно в цель,
никаких защитных ран. Но смущало даже не это, смущало
отсутствие крови. Слишком чистеньким был для столь серьезных увечий
серый сюртук. Пусть даже первый укол и пришелся прямиком
в сердце, несколько кровавых отметин с монету
величиной — этого явно недостаточно.