— Отец уверен, что ты способен и на большее, — госпожа Гвинейн
тихо рассмеялась.
Её примеру последовали все собравшиеся за столом, кроме Арсула и
Оствана.
— А что за история с пижамой? — оживился младший Хагмор.
— О, ты не помнишь, дорогой, — ответила его мать. — Ну, конечно!
Сколько тебе тогда было? Всего четыре…
— Мам, прошу, — Остван скривился. — Ты ведёшь себя, как бабушка
Евания.
Гвинейн лукаво прищурила зелёные глаза.
— А по-моему, забавная была история, — заметил Леонтар, толкая
Оста локтем в бок.
— Не для вашего дедушки, — покачал головой Иврос Хагмор.
— Да расскажите уже кто-нибудь, — Арсул заёрзал на месте. — Мор,
пожалуйста!
И сестрица, которая всегда знала, как деликатно ущипнуть брата
за живое, с улыбкой поведала, пока Остван закрывал лицо ладонями с
видом мученика:
— Ост пришёл на парадный весенний смотр в полосатой зелёной
пижаме, надетой прямо на голое тело. Конечно, это был скандал, как
ты понимаешь. Никто не мог сказать с уверенностью, сделал ли он это
на спор, или, быть может, это была простая шалость.
— Да ладно! — лицо Арсула вытянулось, а потом захохотал.
— Я сделал это назло мастеру Драйтену, который накануне сказал
нечто вроде: "Вы ещё в пижаме придите», ясно вам? — Остван развёл
руками. — Я принял это, как вызов. И всем ведь было весело!
— Особенно девочки пришли в восторг, — весело припомнила госпожа
Гвинейн.
— Но дед был в ярости, — Моргевейн кивнула. — Он, конечно, ни
слова не сказал при всех. Но по выражению его лица становилось
понятно, что Оствану несдобровать.
— И что дедушка сделал? — с любопытством осведомилась Ливейн,
которая тоже плохо помнила эту историю.
— Заставил меня целую неделю отработать в прачечной, — хмуро
ответил Остван, пока это услужливо не сделала за него Мор с
подробностями. — Я стирал пижамы и постельное бельё, пока от пара и
мыла у меня не начала облезать кожа на руках. Мне до сих пор в
кошмарах снится эта прачечная.
Арсул засмеялся ещё громче.
Старший брат махнул на него рукой и возвратился к трапезе.
— Я просто не лишён духа авантюризма, — проворчал он, жуя уже
остывший омлет. — Вам не дано постичь подобное.
Госпожа Гвинейн обменялась с мужем тёплыми взглядами.
— Дети, я хочу кое-что сказать, — она отложила вилку. — Вы все
молоды. Ваша кровь горяча. Подвластные вам силы опьяняют и создают
иллюзию неуязвимости. Хочется жить на всю катушку. Творить
глупости. Ни в чём себе не отказывать. Но, — она воздела
указательный палец, на котором красовался золотой перстень с
медовым янтарём. — Помните о том, что это время самых ярких ваших
радостей и самых болезненных огорчений. И каждое ваше действие
окажет последствия в будущем на всё в вашей жизни. Вы адепты. Вы
несёте благородную службу во имя Империи. И всех вас, я уверена, —
она обвела взглядом молодёжь, включая Леона: — ждёт большое и
светлое будущее. Но будьте внимательны к нему уже сейчас. Помните,
что даже мелкие, на первый взгляд, шалости влекут серьёзные
последствия.