В пользу покупки уже готовой пекарни говорил тот факт, что её
окна и дверь магазина смотрели на небольшую площадь – ту самую
площадь Дождей. А значит, рядом с ней без труда могли
останавливаться и разъезжаться экипажи покупателей. Ведь я
надеялся, что сюда станут наведываться любители вкусного хлеба со
всей столицы – и не бедные. Пусть я и буду выпекать хлеб не в самом
престижном и доступном для клановых районе города, но это лишь
увеличивало важность парковки рядом с торговой точкой.
Вторым плюсом пекарни на площади Дождей я посчитал… саму
площадь. Где не только красовался пересохший фонтан, да бродили
стаи голубей. Но и пестрели витрины десятка разношёрстных
магазинов, имелась и таверна. Эдакий торговый центр района. Всё это
– в шаговой доступности от пекарни. Не городской рынок, конечно. Но
всё же мне не придётся отматывать километры по столице царства для
того, чтобы прикупить нужную мелочь или чтобы пообедать.
Отметил я у пекарни на площади Дождей и ещё одно немаловажное
достоинство: задний двор дома вполне подходил для выгула клифов.
Поросшую травой площадку, окружённую кирпичными стенами, облюбовала
детвора и четвероногие беспризорники (коты и мелкие мохнатые собаки
неизвестной мне породы). Места там было не меньше, чем в моём
бывшем персильском дворе. Я уверен, что волкодавы быстро уладят
споры за ту территорию с прочей местной живностью.
Владелец заинтересовавшей меня пекарни оказался не столь
принципиальным, как мастер Потус. Своё предприятие пекарь не считал
семейным достоянием. Или же полагал, что достоянию семьи не
помешает переместиться в более благополучный район: на те деньги,
что пекарь с меня стряс, можно было бы с нуля отгрохать дом в месте
попрестижней, чем площадь Дождей. Я изобразил богатенького
провинциала-простака. Почти не торговался. Согласился на
большинство условий столичного пекаря.
Потратил два дня на беготню по столичным инстанциям. Заглянул в
свою гильдию – стал на учёт, уплатил взнос. Отметился в городской
канцелярии – получил разрешение на покупку городской недвижимости.
Посетил нескольких ювелиров – продал драгоценные камни из клада
профессора. В компании столичного коллеги, втюхавшего мне свою
пекарню по цене дворца, с утра и до самого вечера проторчал в
приёмной гильдии стряпчих. Откуда уже затемно вышел с чувством
хорошо проделанной работы и с заветной купчей в руках.