Рифей с хрустом раскусил орех.
– Слышал, в тех местах Серая цапля околачивался, – жуя, сказал он. – Зимой болтали, а кое-кто и живьем видал. Этот просто так не появляется – либо народишко запутает, либо приметы какие раскидает, либо еще какую гадость выкинет. Добра не жди…
– Да, и мне говорили. И что ему спокойно не живется, все лезет, поганец, куда только можно! Ничего, и до него доберемся…
Казначей, кряхтя, нагнулся и подбросил поленьев.
– Все одно к одному… – он сплел пальцы и опустил на них острый подбородок. – Тут ведь земля такая, что в одном месте тряхнет, а по всем горам волны пойдут. Да еще князь этот заморский на нашу голову! Его светлость, будь он неладен…
На подходе была новая череда бедствий, будто мало их сыпалось на Люмийский анклав за последний десяток лет. Княжество хирело и затухало, как уголек из костра: вот он, огненный, наполненный жизнью, остывает и подергивается серой золой. Сожми его рукой – и рассыплется в прах.
И такая рука к Люмийскому анклаву уже тянулась: за его каменными и речными границами мрачной тучей стояло Эрейское королевство, откуда в сторону Пяти колоколен доносились невнятные, но все более слышные грозовые раскаты.
Наступало новое время.
***
– …новое время, – отходя от тяжелых раздумий, повторил король Аларих. В широкое окно задувал влажный морской ветер, шевелил страницы письма, исписанные крупным почерком посланника. – Лихолетье впереди… В Светлых морях нарождается шторм, а волнами, того и гляди, смоет старые династии и намоет новые. Вторая смерть в роду за неполные два года…
– Этого стоило ожидать, – заметил Леккад Селезень. – Хоть и крепкий старик, а все ж не три века ему жить. Что по поводу правления думаете?
– А что тут думать. Будто наследников непочатый край… Где Расин?
Селезень неодобрительно качнул головой.
– Неужто племянника?.. Вы уж простите, величество…
Аларих оторвал глаза от письма.
– Где Расин? – повторил он.
Недовольство в его голосе от Селезня не укрылось.
– А Расин, как обычно, болтается в гавани, – ответил он, – если изволил вернуться из рыбачьей артели. В лавках пропадает или на Старых верфях, точно не скажу, меня он в известность не ставит. А когда я ему людей приставил, которых, к слову, оторвал от службы, Расин заявил, что в няньках не нуждается.
– Возраст такой, – король поднялся, отодвинув кресло, – да еще не отошел от того, что случилось с Сереном. И воспитанием его мало занимались, сам знаешь, – говоря это, Аларих смотрел на портрет в серебряной раме, висевший в простенке меж двух стрельчатых окон.