– Раньше выедем – быстрее доедем, – заметил Леронт.
– И долго в пути?
– Если не случится чего непредвиденного, сегодня заночуем в приграничье, – ответил старший граф, – а завтрашнюю ночь проведете уже в своем замке.
– И все это время в седле… Хорошее начало, что тут скажешь, – Расин неловко приподнялся в стременах, разглядывая маленькую гавань. – До чего я скверно спал… Захолустный городишко, бедная гостиница. Дурак-трактирщик меня под чужим именем вписал, будто такого гостя можно с кем-то спутать! Пришлось носом ткнуть этого тунеядца, чтобы знал, кого принимает.
Леронт глянул на дядю.
– Прекрасно, просто прекрасно, – вполголоса заметил тот. – Будем надеяться, что не поверили – не сильно-то его светлость на князя похож…
С площади кавалькада окраинами направилась к городским воротам.
Было тихо. Подковы стучали по сонным улочкам, высекая искры, и цоканье гулко разносилось в подворотнях. Где-то хлопали ставни да покрикивали изредка разносчики. Рыжий кот, сидя на карнизе, проводил путников ленивым взглядом.
– Без долгих привалов доберемся засветло до Галартэна, – говорил старший, чуть придерживая поводья коня Расина, так как сам он не очень справлялся, – это уже наши земли. Там и отдохнем. Впрочем, как вы прикажете, можем сменить лошадей и ночь провести в пути, тогда в Пять колоколен явимся на восходе.
– Благодарю покорно, в дороге сами ночуйте, если охота…
Дарен улыбнулся, оперся о луку седла, и на его безымянном пальце блеснул перстень с крупным янтарем. Солнце медовым светом переливалось в камне, и сам граф казался таким же – спокойным и теплым.
В предместьях утро было вовсе чудесным. За городом ходил туман, и его белесые волны, пронизанные утренним золотом, стелились по Предгорному большаку – старой дороге, уходившей вглубь Эрея, к Люмийскому княжеству. Большак забирал на холм, засаженный рощами миндаля, которые и дали название местечку. За верстовым столбом отряду повстречался пастух, гнавший коз в городок – продавать молоко – и конь Расина забрел прямо в стадо. Его светлость с трудом выбрался из козьей толпы и долго ругал пастуха последними словами. Тот уже исчез в облаке пыли на дороге к городским воротам, а Расин все честил его в самых отборных выражениях. Леронт, услыхав пару фраз, даже привстал в стременах, решив, что ослышался.