Следующими сёгунами были дети погибшего ни за грош Ёсинори – Ёсикацу и Ёсимаса. Про первого особо сказать нечего (а что требовать от восьмилетнего ребенка?!), но на втором хотелось бы остановиться чуть подробнее, поскольку в годы его правления (громко, конечно, сказано) власть окончательно перешла к могущественным сюго и страна вступила, пожалуй, в самый кровопролитный этап своего развития.
Ёсимаса унаследовал пост сёгуна в семь лет. И сразу же попал, что очень даже естественно для столь юного возраста, под опеку матери, воспитателей и прочих доброжелателей. Вся эта «семья» развернулась по серьезному. Время поджимало! Взяточничество расцвело пышным цветом, а страна, в смысле народонаселения, приходила в упадок. Вам это ничего не напоминает? Когда сёгуну минуло двадцать лет, обстановка не изменилась. «Семья» по-прежнему была при деле. Правда, в другом составе. Время брало свое! Теперь в ней рулила дама сердца, попросту, любовница сёгуна. Не отставала от нее и официальная супруга Ёсимаса – Хино Томико. Ее алчность не знала границ. Впрочем, в этом-то как раз ничего удивительного и не было. Ведь Томико означает «дитя богатства». Вот дитя и старалось, ради богатства занимаясь ростовщичеством, приторговывая рисом и не чураясь прочих операций. Вся ее деятельность заметно ускоряла разложение бакуфу и, в конечном счете, привела совместно с засухой и последующим наводнением в 1459 г. к страшному голоду в стране (кое-где имели место случаи людоедства). А может быть правы французы с их «шерше ля фам»!
Ко всему прочему накалилось до предела противостояние могущественных кланов Хосокава и Ямана; возникли споры о преемнике сёгуна (а чем они обычно кончались Вы, наверное, уже догадываетесь), а в отдельных кланах перманентно вспыхивали распри вокруг наследства. В старые времена имущество и земля делились по-братски между детьми, что заметно распыляло силы клана (а это, собственно, и требовалось). Теперь же порядки изменились, и все доставалось одному наследнику, а другие члены семьи и родственники мигом становились его вассалами. Как говорится, из князя да в грязи! Для сплачивания клана, для всего рода в целом это было просто необходимо с точки зрения выживания в столь неспокойное время, а вот для отдельных его членов – совсем даже наоборот. Поэтому эти отдельные члены только и ждали момента, чтобы силой оружия (убеждение, как правило, не действовало) восстановить попранную справедливость, в их понимании, конечно.