– О! Гляньте, опять светляки наши с небес спускаются! – желчно заметил тучный торговец центрального рынка столицы и начал спешно перекладывать свою пушнину под столь редкие небесные отсветы, что добрая половина рыночных торговцев, впрочем и всего народонаселения, стала здесь подслеповатой.
– Издеваешься снова, я ничего особенно не вижу. – пасмурно огрызнулся директор рынка в чёрных очках с белой тростью в руках. Эксклюзивная трость та некогда подаренная королём фосфоресцировала в темноте, но слепые фанатики хором утверждали, что видели, как святой монарх к ней прикоснулся, однажды осматривая свои Потёмкинские деревни.
– Говорю же вам, королевская колесница за дармами спускается! Сейчас попрёт! – настаивал скорняк, уже светящийся от счастья.
– Ах! Едут! Свят, свят! – закудахтали щурящиеся бабульки, которые торговали давно сгнившими и засушенными продуктами.
– Свят, свят! – подхватили газетчики, словно гимн.
– Боже, монарха храни! – скандировали следом фанатики.
– Богоявление… – со священным трепетом в довершении выдохнул слепой, как крот, ключник и пал ниц перед самой колесницей, что светилась в тысячу солнц, испуская лучи всех цветов радуги.
– А ну пошли вон!!! – грозно рявкнул королевский кучер в светящейся шляпе, словно овеянный нимбом, – Дайте Спасителю дорогу, иначе не видать вам света небесного.
Часть слепышей во главе с человеком со светящейся тростью усмехнулись на эту угрозу. В священной монархии был самый гуманный правитель в мире и всякое насилие вплоть до убийства он, опираясь на Преосвященство, строго запретил. Утопающее в пьянящем свете, оно однажды просто запретило въезд на территорию дуалистического государства бледной с косой, как излишне тёмной личности.
Потому сбить со своего пути умалишённого ключника и насильно потеснить восхищенную толпу добрейший монарх бы не разрешил. Оставалось слугам Спасателя в озаряемых жилетах лично ступить на мрачные земли и вручную расчистить путь прогуливающейся власти. И всему экипажу пришлось сделать вынужденную остановку среди смертных на несколько минут.
– Это, что нам теперь целый Божий день на этом гнилом рынке сидеть, как в темнице?! – негодовал избалованный сановник со светодиодными усами.
– Уж будьте любезны, – отвечал ему торговец пушниной, – Пущай народ хотя бы вспомнит, что такое светлый день.