Кветка ростом для человека невелик.
Всего на голову выше нас-гномов, потому хоть и семенил быстро,
легко поспевали. Успели рассмотреть и вход в кузню откуда несется
перестук молотов, и тройку коней, с примотанными к мордам торбами,
и женщину, что по-восточному несет на плече кувшин, изгибая тонкий
стан.
В темном углу возле входа в башню,
мальчишка лет десяти качается на внушительной деревянной «лошадке».
Физиономия круглая как у кота и недовольная, как у того же самого
кота, которому подсунули вместо сметаны сухую рыбью голову. Он
скользнул по нам безразличным взглядом и закачался еще яростнее.
Кветка уважительно поклонился, проходя мимо, но мальчишка сдвинул
брови и отвернулся, продолжая раскачиваться, только мельком глянул
вверх. Я проследил за взглядом и тут же опустил глаза. Едва ли
барон (а это несомненно был он, судя по короне и богатому костюму)
хотел быть замеченным.
Я выступал величественно, как гном
за наградой, солидный, исполненный достоинства. То есть, как все
гномы ходят в Подгорном. Думаю так будет правильно. Скорее всего
ведь первый представитель, за невесть сколько лет. Не хухры мухры.
Однако рыжая гнома похоже ничуть не разделяла тему. Я дернул ее
руку:
- Кассиди, спонтанная ты наша… Ну
чего ты все крутишься и мелькаешь? Ну, качается баронский сынок на
лошадке, ну колотят вояки молотами по манекенам. Нам то, какое
дело? Будь солиднее!
Лена фыркнула:
- То есть нужно идти как ты? Так,
что словно лом проглотил, причем, судя по твоей мрачной физиономии,
не вкусный.
Я едва успел скомкать губы ладонью,
сдерживая смех. Он определенно был неуместен – на входе в донжон
появился барон. Гм, я почему-то думал, что он встретит нас сидя на
троне, величественный и неприступный. Перед ним будут стоять три
столика, с которых он предложит взять одну и только одну
награду…
Барон небрежно махнул в нашу сторону
рукой. Кветка сразу прошипел:
- Стойте пока, и
помалкивайте.
Лена повернулась к нему, похоже,
собираясь высказать все что она думает по этому поводу, но я злобно
обнял ее за талию, и даже неожиданно для себя сжал ягодицу так что
она вспикнула от удивления и замолчала, внезапно растеряв все
аргументы. А барон устремился к мальчишке, встал рядом, скрестив
руки на груди.
- Северус! Не есть, не спать, не
радоваться жизни в течении трех часов к ряду, ребенку десяти лет,
категорически не приемлемо! Я понимаю, чего ты добиваешься, скрипя
тут под моей башней на этой своей лошадке! Но пойми! Тебе нельзя
сейчас седлать настоящую! Традиции нашего рода разрешают только с
шестнадцати лет!