Воевода Морозовых подошел к крыльцу и отдал честь:
— Ваше благородие Петр Игнатович, простите за вторжение.
Ситуация чрезвычайная.
— Конечно, почтенный Владимир Сергеевич, — спокойно кивнул
Холодов. — И раз вы здесь, нам нужно обсудить общие планы.
— Обязательно. Но для начала я организую оборону. Основные силы
подойдут в течение суток. Что с вашей дружиной, вы отдали приказ
подниматься?
— Отдал. Но обороняться здесь мы не будем. Я отбываю в другое
поместье, в сотне верст к западу. Судя по словам почтенного
капитана, — граф бросил на Андрея безразличный взгляд, — и докладам
моих разведчиков, Морозовица обречена. Скоро сюда прибудут тысячи
беженцев из Великого Устюга, а следом за ними — нечисть.
— Хм, — Владимир Гарин по очереди обвел взглядом всех
присутствующих. — Ладно, тогда сначала мы должны разобраться в
ситуации. Капитан, доклад.
Формально воевода дружины и капитан гвардии считались равными.
Просто первый занимался ратным делом, а второй — охраной членов
рода и имущества. Но на деле воевода был и старше, и опытнее, и
командовал гораздо большим числом людей. Поэтому Лисицкий без
вопросов подчинился:
— Докладываю. Поместье Морозовых захвачено нечистыми силами.
Вероятно — древний дух Карачун. С ним было неизвестное количество
других злых духов.
С уст Владимира сорвался обрывок ругательства. Он стиснул зубы и
мотнул подбородком, показывая, что готов слушать дальше.
— Все Морозовы и слуги дома погибли, — Андрей скривился,
вынужденный признать свой провал. — Выжил только Демид, его унес
один из коней князя, предположительно Лютень. Юный князь ранен, и
его благородие граф утверждает, что уже при смерти.
— Петр Игнатович? — воевода посмотрел на Холодова.
— Так сказал лекарь, — граф склонил голову. — Демид не
выживет.
— Это мы еще посмотрим, — решительно сказал Владимир и нажал на
висок шлема, активируя рацию. — Я воевода, прием. Милослава, ко
мне, немедленно!
— Милослава целитель? — осведомился Холодов.
— Она на моих глазах вернула душу в тело ратника, который
получил девять пуль. Так что рано вы похоронили князя.
Андрей ощутил, как сердце окрыляет надежда. Он едва удержался,
чтобы не бросить на графа торжествующий взгляд.
— Да, военные целители порой творят чудеса, — покивал тот.
— Ее-то вы пропустите? — не без издевки спросил Лисицкий.