- А сколько всего уровней?
- Не знаю. Дуст говорил про семь. Но нам хватит и двух. Чуть
глубже такие твари водятся…
- Я чую… Чую, что пахнет какой-то гнилью.
- Чуешь? Что ж, новичку и вправду может такое казаться. Мы давно
принюхались, привыкли, - Рой пожал плечами и обратился к Зое, - А
ты что скажешь? Чем пахнет?
Девчонка, до этого робко жавшаяся к Босому, вышла чуть вперед. И
снова она не стала глубоко вдыхать или морщить нос, как обычно
делают люди, когда принюхиваются. Только закрыла глаза и
сосредоточилась.
- Пахнет водой. Грибами. Невкусным мясом. Добычей. Там много
слабой невкусной добычи, но вполне съедобной. И еще много запахов,
но я не знаю, что это такое. Я никогда не была там.
- А в подземельях, - голос Роя снова стал приторным, - где есть
старая техника и воняющие едким и горьким бочки – бывала?
Зоя в замешательстве вспорхнула ресницами и забегала глазами из
стороны в сторону. Было видно, что к подобному вопросу она не
готова.
- Нет. Никогда.
- А откуда знаешь, как они пахнут?
- Я… Мне рассказывали. Я правда сама ни разу….
- Я верю тебе, - для пущего выражения доверия Рой коснулся
ладонью ее щеки, - а ты сможешь показать, куда ходили те люди,
которые видели технику под землей?
Зоя махнула головой так неопределенно, что даже Босой, вроде бы
уже успевший к ней привыкнуть, не смог точно сказать, согласилась
она это сделать или нет. Зато он теперь точно знал, что сразу после
сведения татуировки Зое поступит предложение покинуть их отряд. И
она, вероятнее всего, согласится.
Что с этим делать, он не знал совершенно. Отпустить девчонку с
миром? Бороться за нее, посулив множество недоступных обычному
подростку свобод, прав, сладостей и сушеных фруктов? Или купить у
Дуста зелье, но татуировку пока не сводить? Босой далеко не был
уверен, что отряд Роя не оспорит в этом случае его право на
рабыню.
Вот и Рина уже оттеснила потихоньку командира от общей группы,
зашептала потихоньку на ухо, а он ей коротко кивнул, соглашаясь.
Вряд ли охотники оставили на время нахождения в подземелье какие-то
необсужденные снаружи дела. И уж точно не обменивались неожиданными
новостями – какие тут в подземелье новости? А значит, говорили о
Зое.
Вдруг сквозь размышления пробился тихий писк интуиции. Это еще
не был тот грохочущий раскат, когда нужно разворачиваться и убегать
без размышлений, но писк настойчивый, не терпящий
отлагательств.