Из надреза сочилась зеленоватая слегка светящаяся слизь. Босой
подковырнул край кожи, надеясь собрать немного содержимого мешка.
Ящерица дернулась в руках, приподняла голову и приоткрыла полные
ненависти глаза.
От неожиданности Босой выронил нож и подскочил на месте,
нашаривая прислоненное к стене копье. Ожившая ящерица свернулась
кольцом, развернулась и, пошатываясь, поднялась на лапы. Пораженный
догадкой ловчий вытянул перед собой светильник, чтобы получше
рассмотреть поле боя.
Одна за другой, извиваясь, подергивая перебитыми конечностями,
шевелились все чудища с целыми головами. Скорость, с которой они
приходили в себя и переворачивались на лапы, поражала. Их раны не
исчезали, и даже начинали заново сочиться кровью, но ящерицы словно
не замечали их. И вот уже одна из них изловчилась, напрягла
дрожащие лапы и прыгнула на окончательно растерявшегося Босого.
Ее налету поймало острие тяжелого копья Зуба. Не сказав ни
слова, лишь посмотрев зло и надменно, охотник принялся заново
убивать восстающих чудищ.
Где-то рядом вскрикнула Зоя. Босой прыгнул в ее сторону и
заслонил собой парализованную испугом девчонку. Прямо перед ней
воскресала почти пополам разрубленная ящерица. Лапы ее сучили по
полу, собирая остатки тела в единое целое, как это делал бы хирург,
собираясь накладывать швы. Рядом, почти под ногами, влажно
хрустнуло – у еще одной гадины вставал на место сломанный
позвоночник.
- Видел когда-нибудь такое? – на лице Роя играла довольная
улыбка. Он с садистским удовольствием впечатал одну из оживающих
ящериц в пол подошвой ботинка. – Есть еще где-то подобные
чудеса?
Босой завороженно покачал головой.
- Как это они?
- Это ты еще на четвертом уровне не был. Вот там настоящая
магия.
- А вы были?
- Однажды. Давно. И больше что-то не тянет.
Зоя сидела у стены побледневшая, закрыв лицо ладонями. Оживающие
на глазах мертвые чудища, да еще и в древних тоннелях глубоко под
землей, окончательно разбили ее внутреннюю защиту, наспех
слепленную из цинизма, хамства и вызова всему миру сразу. В глазах
девчонки не было слез, но это и было самое пугающее. Плачущий
человек, особенно женщина, изливает свои эмоции, избывает горе и
страх. Когда же плохо так, что и слезы не льются, бывает, что ничем
уже не помочь.
Босой хотел позвать Рину, но она все еще занималась раной
Малого. Винник же растерянно развел руками, показывая, что развлечь
разговором он бы может и смог, а вот успокоить застывшую на грани
истерики девчонку – вряд ли.