Охотница произнесла это без тени сомнения, хотя даже усиленное
зрение Босого не позволяло рассмотреть в коридоре движение.
И тогда Босой зарычал, стараясь как можно точнее повторить рык
монстра. Если он хоть что-то понимал в чудищах, именно это и будет
настоящим ему вызовом, а не поднятый лук Рины и не жалкие попытки
Винника вырваться из клетки. Несмотря на критическое количество
готовых к самопожертвованию людей на квадратный метр, только у
Босого было кольцо, позволявшее выдержать первую атаку.
Вряд ли монстр был готов к вызову на бой, к непримиримому
яростному реву бесстрашного уверенного в своей силе противника. Он
на секунду возник впереди, всего в паре метров перед решеткой. Его
фигура имела очертания очень схожие с человеческими. Вряд ли это
был человек или обезьяна – скорее перекати-поле, поднявшееся на
задние лапы. И все же это не был сгусток живого тумана, и не
растекающийся по полу слизень, и не неудержимый подземный червь, и
не колония насекомых – да мало ли чего успел нафантазировать себе
много чего повидавший ловчий. Монстр даже не выглядел достаточно
мощным, чтобы снести или сломать решетку...
Вот только он и не собирался ее ломать. «Мигнув» в темноте,
монстр исчез и появился снова, но уже по другую сторону решетки,
прямо перед Босым. На мгновенье ловчий увидел его глаза, очень
похожие на человеческие, но все же звериные, длинную серую
измазанную слюной шерсть на морде, покатые, но при этом удивительно
мощные плечи – и больше не увидел ничего, потому что монстр напал,
сбил с ног и снова стал невидимым.
Шанс у Босого был только один – пережить первый удар или укус,
ударить самому или дождаться, когда за противника возьмутся друзья.
Первая часть плана прошла более или менее нормально, а вот со
второй вышла серьезная заминка. Тела чудища словно не существовало.
Босой пытался схватить его, оторвать от себя, но руки проходили
сквозь то место, где оно должно было находиться. Не чувствовалось
ни веса, ни хватки лап, - лишь жаркое зловонное дыхание и
сомкнувшиеся на шее челюсти.
Они оба не хотели, чтобы челюсти разжимались: ни монстр, в чьем
зверином мозгу не укладывалась невозможность разорвать шею теплой и
на вид такой податливой жертвы, ни Босому, потом что он знал, что
скорее всего не переживет ни следующего укуса, ни удара лапой. А
потому он старался поменьше дергаться, и только беспрерывно шарил
руками, надеясь все-таки найти за что ухватится, куда ударить
ножом, чтобы на время вывести противника из строя.