Босой невольно принюхался, и понял, что не понравилось ему в
старике особенно сильно. Вокруг до сих пор стоял густой запах
ячменной браги.
- Пошли в холмы, - ловчий кивнул рабыне на зеленевшие неподалеку
шапки, возле которых наметаный взгляд без труда усмотрел бы кромку
воды, - Мне надо хорошенько отдохнуть.
В Бочонки, как ни крути, раньше завтрашнего обеда они попасть не
могли. Нужно было привести себя в порядок, отмыться, перевязаться,
постирать и зашить одежду. Крысиные хвосты и уши требовали
обработки, а из лапок стоило, не теряя времени, наварить зелий.
- Ты готовить-то умеешь?
***
- Три золотых за все это, - Рябой небрежно свалил крысиные
хвосты в кучу, - И половина золотого за уши.
Босому показалось, что он ослышался. Слишком уж увлекся созерцанием
прилавков, заваленных множеством совершенно необходимых ему вещей.
Если все купить – рюкзака не хватит.
На продуктовых полках красовались, кроме обычных мешочков с
крупой, солью и мукой, два окорока, связка сочащихся жиром колбас,
закрытые глиняные горшочки с соленьями, завернутые в берестяной
пергамент куски толченого перемешанного с сушёными ягодами вяленого
мяса и стопки плотных засушенных хлебцов, способных храниться в
сухом месте сколько угодно долго.
Без стеснения, зная, что это доставит хозяину лавки только
удовольствие, Босой втягивал ароматы копченого мяса, соленых
огурцов и вяленых терпко пахнущих специями томатов. Большинство
горшочков были плотно закрыты, но запахи все равно пробивались
наружу. Можно было распознать и жареные с луком грибы, и кабачковую
икру, и даже тыквенную кашу, словно приходили люди в лавку не
только прикупить разных нужностей, что не сразу найдешь и
изготовишь сам, но и за едой попроще.
Изрядно отдохнувший за ночь и наевшися до отвала Босой все равно
не смог удержать родившегося в животе голодного спазма. Судя по
обилию и разнообразию товаров, в Бочонки не редко заглядывали
торговые караваны, бродячие мастеровые и другие мимохожие путники.
Не местные же крестьяне заходили сюда за сушеной рыбой?
Оно и не мудрено. Когда-то в Бочонках жили от силы человек
пятнадцать, да и как жили – перебивались с хлеба на воду, укрываясь
в коровнике, что стоял особняком, вдали от развалин старого села.
Тогда и названия путного не было – местных звали просто –
коровянами.