- Почему? – Зою уже не пугали ни лягушки, ни опускающиеся на
трясины сумерки. Вечно голодное, все время куда-то идущее существо
захватило ее воображение.
- Не знаю. Об этом я прочитать не успел. Но тогда говорили:
«Империя существует, пока расширяется». И в конце концов становится
такой огромной, что когда в одном конце империи идет страшная
кровопролитная война, в другой ее части люди могут жить в
благоденствии и ни о чем не подозревать. Так и гигантское существо,
вырастая, переставало ощущать собственный хвост. Его грызли звери,
ранили скалы, но существо не подозревало об этом, потому что было
слишком большим. Представляете, считалось, что оно могло есть
собственный хвост и никогда об этом не узнать!
- Звучит странно, - признался Босой, - Разве такое возможно?
- Не совсем такое, но возможно. Когда люди уже знали, с какой
скоростью на самом деле движется мысль, любопытные исследователи
посчитали, сможет ли настолько большое животное получать сигнал о
боли из хвоста. И оказалось, что сможет, но пока оно поймет, в чем
дело, напавший хищник успеет накушаться, отдохнуть и убежать,
прихватив кусочек хвоста на дорожку. Понимаешь, Ловчий, о чем я
говорю?
- Не совсем.
Босой видел за свою жизнь немало книг, но все они были
учебниками или содержали инструкции по изготовлению сложных вещей,
строительству или выращиванию полезных растений.
И ни в одной из прочитанных им книг животные не сравнивались с
государствами, ни с большими, ни с маленькими. И вообразить-то себе
такое невозможно – чтобы кто-то ел собственный хвост, особенно если
это целая страна.
- Есть еще один пример… - Винник так увлекся рассказом, что
повернулся на бок, чтобы удобнее было говорить. Сидевшая рядом жаба
заметила движение, но язык выпустить не успела – старик сообразил,
что наделал, и застыл.
Жаба склонилась над лицом Винника, всем своим видом выражая
недоумение. Бородавки над ее глазами сдвинулись, образовав глубокую
складку. Чудище точно знало, что на этом месте только что двигалась
еда – и вот ее уже нет. Жаба медленно, как будто сомневаясь,
высунула язык, с самым его кончиком осторожно провела по лицу
Винника, оставляя широкий влажный след.
Результат не пришелся ей по душе. Или она раньше никогда не
облизывала стариков, или Винник после плавания в болотной жиже по
вкусу был похож не на еду, а на ком грязи.