Некоторое время Босой чувствовал подъем и был готов и дальше
продолжать эксперименты, но развивать стойкость оказалось намного
сложнее, чем силу. Тяжело работать приходилось едва ли не
ежедневно. Хочешь-не хочешь, а таскаешь, рубишь, дробишь, ломаешь,
машешь лопатой, вилами, серпом или косой. Ради стойкости же
приходилось страдать, и при этом прежние способы сделать себе
больно попросту перестали работать. Хоть всего себя исполосуй –
шкала если и двигалась, то незначительно, незаметно для глаз.
Издевательства над собой пришлось отложить, да и смысла в них
особенного не было. Ни воевать, ни драться с кем-то Босой в
ближайшее время не планировал, зато были еще четыре шкалы, почти не
развитые, с которыми тоже можно было экспериментировать. Если бы
знать, как.
Различные эксперименты долго не давали результата, и Босой,
бывало, уже и забывал, что у него есть интерфейс. Пока однажды не
столкнулся один на один с «перекати-поле».
***
Так называли одиноких бродячих чудищ, не имевших собственного
логовища и стаи. Встречались они редко и почти никогда не
появлялись в одном и том же месте, а потому рассказы о них были
похожи скорее на сказки, сочиненные для красного словца. Так думал
и Босой, пока не повстречался с «перекати-поле» лицом к лицу.
Как и остальные кочевые чудища, этот не монстр был похож ни на
одно другое, совмещая в себе признаки двух или даже большего
количества видов. Урод среди уродов. Монстр среди монстров.
Логовища извергали их, как чужаков, и они, неприкаянные, бродили по
свету, не способные ни примкнуть к кому-то, ни осесть на одном
месте.
Встретившийся Босому монстр походил на енота-переростка,
покрытого вместо шерсти крупными костяными пластинами. Голова его
напоминала каменный валун, посреди которого светились маленькие
зеленые глазки.
Если бы у Босого было время поразмыслить, он понял бы, что с
такой башкой чудище вряд ли способно на прыжки и резкие маневры, но
времени, как и всегда при внезапной встрече с чудищами, у него не
было. Как обычный нормальный человек, будущий ловчий приготовился
умереть и попытался увернуться от броска костяного енота чисто
машинально, повинуясь лишь инстинкту самосохранения.
Усиленное интерфейсом тело оказалось неожиданно прытким. Босой и
сам не понял, как оказался далеко в стороне от линии атаки и даже
успел понаблюдать, как каменноголовый монстр пролетает мимо, с
трудом останавливается, гася инерцию, разворачивается и
разгоняется, готовый в любой момент вильнуть в нужную сторону, если
добыча опять захочет отскочить.