Я пошел к выходу и
опять остановился, уставившись на стоящий у порога лезвием вниз
мощный топор с великолепно наточенным лезвием и рукоятью, которая
так и просилась лечь мне в руку. Я уже мысленно чувствовал его
приятную тяжесть, уже представлял, как примеряюсь, чтобы лучше
нанести удар или метнуть оружие в цель…
— Этот
топор…
— А с ним что? —
Стерий за моей спиной уже откровенно посмеивался.
— Он ваш? — я
обернулся к нему.
— Нет. Остался от
прежних хозяев.
— Тогда вы не
будете против, если я…
— Прости, парень,
— мастер Стерия больше не улыбался, — но вашему брату, «живчикам»,
запрещено иметь настоящее оружие. Если в твоей собственности
окажется что-то более смертоносное, чем остро заточенная палка, как
та, которой ты заколол Шептунью, у тебя будут большие
неприятности.
— Почему
запрещено? Вы знаете?
Когда один из
«живчиков» задал подобный вопрос офицеру, тот лишь буркнул, что это
не нашего ума дело. Но Стерий ответил:
— Вы не первые,
кто теряет память из-за побочного воздействия заклинания. В
большинстве случаев пострадавшие ведут себя нормально, но бывает,
что некоторые, взяв в руки оружие, превращаются в агрессивных
безумцев. Маги умеют вычленять склонных к буйствам, поэтому, пока
они не приедут и не проверят всех, оружие никто из вас не
получит.
Выйдя, какое-то
время я постоял, покачиваясь на пятках и раздумывая. Значит, оружия
мне было давать нельзя, но при этом меньше чем за два дня я
встретил — и убил — уже двух смертоносных тварей. Закономерность
вырисовывалась четкая, так что оставаться безоружным мне очень не
хотелось. Вряд ли эти «большие неприятности» окажутся неприятней,
чем смерть.
Я мысленно кивнул
в ответ на собственные рассуждения и отправился к месту схватки с
варгом.
Зарезанных варгом
лошадей уже куда-то убрали. А карета с наполовину разломанной
крышей так и осталась там, ее только перетащили с середины дороги
на обочину. И там же, в траве, лежал кнут, который я пытался взять
перед прыжком волка. Кучер, похоже, о нем так и позабыл, а никто
другой его не подобрал.
Я взял кнутовище в
правую руку и ударил, целясь в одну из балок, свисающих с крыши
кареты. Кнут щелкнул, балка рассыпалась в щепы. Прежде я явно умел
управляться с кнутом и навык сохранился. Тщательно спрятав находку
под одежду, я пошел назад.
Уже начало
темнеть. Длинные закатные тени успели расползтись в сиреневый
сумрак, пока я шагал по улице, погруженный в мысли. Настолько
погруженный, что прошел мимо своей казармы и остановился, только
когда понял, что ноги принесли меня к дому архивистов. Правда, не
вплотную, — я двигался по противоположной стороне улицы.