Фляжка стояла рядом и звала подкрепиться. Последовав приглашению, прихватил ее с собой и понес письма на почту. Улица так остро сверкнула солнцем и тенью, что я прикрыл глаза. А открыв, ничего не увидел, только почувствовал подушку под головой. Память качалась, как маятник, отбивая удары кровью в висках. Обнаружив себя на диване, в локанде, попытался сообразить: это уже завтра или еще сегодня? Что за синева в окне – вечерняя или предрассветная? Тишина вокруг говорила о ночи. Алкоголь растворяет время. Был я на почте или не был?
Добравшись до графина с водой, припомнил и почту, и стук в дверь. Приходил столяр, и я с ним договаривался. С бодрым видом, но заплетающимся языком. Все это невыносимо. На почте дописывал письмо дяде, хотя и без того настрочил совершенно лишнего. Не ел целый день. Теперь желудок скручивали разом и голод, и отвращение к еде. Нужно вспомнить, о чем писал. И кого встретил по дороге. И как вернулся к себе. Тоска, унижение и бессмыслица.
Встряхнул фляжку – плеснуло тяжело. Вспомнил, что наполнял ее, и о чем-то толковал с Карло.
День, как блестящий орех, лежал на ладони, обещая золотую сердцевину. Но рассыпался черной пылью. Что за мысли и сравнения мне в голову приходят? Отчаянно хотелось заснуть, но в мозгу как будто тлела и болела заноза. И гасла долго, долго, долго, пока не разгорелось утро.
Скучать – верный знак бездарности. Изнывать от безделья – тем более. За все эти дни я даже не пытался увидеть и понять здешнюю жизнь. Вчера капризно позволял старикам расспрашивать, ни одного разумного вопроса не задал, а воображал, что владею разговором.
В зеркале хмурый субъект с больными глазами и мужественной щетиной смотрелся приемлемо. Я думал о том, что мог бы стать здесь своим и написать книгу о границе. И сосредоточенно вглядывался: бриться, поддерживать мрачную небритость или отпустить бородку?
В дверь деликатно поскреблись. Появился Карло с подносом, накрытым белой салфеткой. Он разом смущался и посмеивался, бормоча: «Вы вчера на радостях… Я уже беспокоился, решил заглянуть… Вот, выпейте горячего бульона с перцем, как рукой снимет». Выяснилось, что вчера он сам тащил меня по лестнице и укладывал на диван, а я требовал лошадь и порывался куда-то ехать. Впрочем, и все приключения. С мастером, оказывается, побеседовал вполне здраво. Он сегодня ждет меня. Я признался, что не помню, где его искать. Карло с готовностью объяснил.