Его танцы были виртуозно сложны и одновременно изящны, и как же он сердился, когда артисты не могли их повторить со второго и третьего раза! Поиск нового языка танца для выражения мучивших идей стал смыслом его пребывания в этом мире и в этом Городе, который… Который, заполучив его однажды, ни за что не хотел отпускать.
Проявление невероятного – вот что такое был Георгий Крутилов. Кто хоть раз видел на сцене его безупречно вылепленную только для танца фигуру, знает об этом.
Как сложно-то писать об очевидном…
Я пыталась выжать из себя что-то возвышенно-адекватное, но вместо этого в голове билось одно простенькое и безнадежное: «Все закончилось. Все закончилось. Все…»
Что именно закончилось, объяснить до конца я себе не могла, но то, что гибель сорокадвухлетнего балетмейстера с европейским именем на пике славы и признания есть начало чего-то катастрофического и переломного, мне было очевидно.
Промучившись за компьютером до пяти и ничего не «родив», я засобиралась в театр. Закрытие сезона театр Крутилова решил не отменять. Последние года четыре сам хореограф редко выходил на сцену (ей, видите ли, нужны молодые лица), но неизменно стоял в правой кулисе, появляясь лишь на поклонах и вызывая шквал восторга. Теперь здесь будет зиять пустота. И не только здесь. И не только… Я ехала по Городу и со всех афишных тумб ловила его взгляд – то иронично-печальный, то отстраненно-язвительный, но неизменно сочувствующий: он уходил, он не мог ничего для нас сделать.
Но до зрительного зала я не дошла.
… – Елизавета Федоровна? А я вас жду – решил перехватить в театре.
Товарного вида мужчина с дежурной улыбкой и незапоминающейся внешностью вывел меня из людского потока в дверях и бережно-настойчиво взял за локоть:
– Следователь по особым делам капитан Ларионов, – проговорил он негромко и предложил пройти в администраторскую. – Не бойтесь, это ненадолго.
– Я не боюсь. Только зачем я вам?
Капитан улыбнулся еще шире:
– Так. Вам нужны мои подробности по поводу Крутилова? И мне нужны, но только ваши. Я не представился: Алексей Иванович.
Предложив мне стул возле окна, Ларионов открыл свой портфель и достал оттуда тонкую папку. Пока он в ней что-то перебирал и разглядывал, мой взгляд невесты со стажем сканировал нужную информацию: здоров, хорош собой, женат, успешен, прост в общении, в театре был последний раз в десятом классе, читает только детективы. Как говорит Галина, «не жених», и, значит, я не напрягаюсь.