Давно это было для других, а сама она помнит его как сейчас…
Ухаживал за ней Владимир, тогда командир конного отряда, совсем не
по-дворянски. Некогда ему было: революцию делал. И сбегала Соня из
дома, когда папенька её, земский врач, крепко засыпал. Его тогда и
день, и ночь вызывали к больным да раненым. Прислуга помалкивала:
она же барышня, они ей не указ. Грешна она всё-таки перед
родителями… Сеновал у них тёплый был, сена запасали много – куда же
земский врач без лошадей... И ведь её Володя сначала огонь и воду
прошёл, а только потом посватался.
Нравилась ему её смелость и отчаянность. Она умела перевернуть
всё с головы на ноги и при этом остаться правой. Он ей признавался,
что никогда бы без неё генералом не стал. Жалко, после войны раны
его в могилу свели. Но она до сих пор с ним советовалась. И
получалось.
Наверное, и сейчас кивает головой на то, чего это Лидия удумала
– отправить внучку к сестре Михаила в деревню, чтобы она там
выносила младенца да родила. Они здесь, значит, от жиру беситься
будут, а девчонка – на сносях в деревне щи пустые хлебать.
Софья Андреевна понимала, что зря себя накручивает, потому что
никто в деревне пустых щей не ест. Но к утру она была готова
постоять за себя и за внучку.
***
Лидия Владимировна ждала мать раньше, желая с её помощью
выработать одну линию поведения, но та приехала когда она уже
накормила мужа ужином.
Алёнка поела до его прихода и сидела в своей комнате, листая
конспекты. Но мыслями витая если не в облаках, то, по крайней мере,
где-то рядом с Сашей. Ей казалось, что он не такой суровый и
равнодушный, каким был с ней, после… после того самого. Она желала,
чтобы он признался ей в любви и сказал, что обязательно приедет к
ней и поможет растить сына. Правда, она не знала, кто у неё будет,
но ей хотелось сына, похожего на отца, с такими же глазами
зелёными, словно крыжовник, и с ресницами густыми, как у девчонки.
Она сейчас с удовольствием бы поела крыжовника –
кислого-прекислого...
Мать гремела на кухне посудой, когда раздался звонок в дверь, и
Алёнка тотчас метнулась к выходу.
– Софочка, как я рада тебя видеть!
Ещё когда Алёнке было два годика, бабушка сказала ей:
– Какая я тебе бабушка! Я Софочка – так меня твой дед звал.
С тех пор минуло добрых семнадцать лет, но Алёнка звала бабушку
Софочкой, как и её оставшиеся в живых подружки.