Я сглотнул
— кажется, этой ночью против меня что-то готовилось...
Вместо
тревоги и страха я почувствовал только живое любопытно.
Недолго
думая, вышел из-за стеллажа и увидел перед собой своих сослуживцев
из числа тех, с кем удалось «подружиться». Как я и ожидал, один из
них оказался Трусовым — был в составе тех, что уже пытались сделать
мне «темную». Помнится, тогда мы с Генкой всыпали им так, что мало
не показалось. А перепугавшийся Трусов истошно заорал на всю
«располагу», будто его убивают. Мышь позорная.
Но
оказалось, что либо старое забывается, либо у некоторых просто
память короткая. Они снова начали что-то мутить.
Вторым был
рядовой Зайцев, тоже из числа уральцев. Довольно крупный юноша,
откуда-то с центральной части Союза. Негласно был у них заводилой,
по крайней мере, так мне казалось.
—
Савельев?! — изумленно произнес он, заметив мое появление. Оба
потеряли дар речи.
— Что? Не
ожидали меня здесь увидеть? — усмехнулся я, подходя ближе. — Ну,
рассказывайте, что будете сегодня ночью делать? Вы бы хоть
убедились, что здесь никого нет.
— А? —
протянул Трусов, хотя глаза предательски бегали.
— Ты
слышал, — улыбка пропала с моего лица.
Оба
растерянно переглянулись.
— Савельев,
что, смелый, да? — лицо Зайцева исказила гримаса. Он уже понял, что
закосить под дурачка в сложившейся ситуации не получится. Шагнул ко
мне, рука его дернулась, словно хотел что-то сделать, но в
последний момент резко передумал. — Похвально, но зря. Ведь ты
сейчас один, а Иванец в госпитале. Некому тебя защищать.
— Защищать?
Меня? Да я и сам справлюсь, — злорадно улыбнулся я, затем быстрым
ударом зарядил ему в солнечное сплетение. Бил несильно, но так,
чтобы тот прочувствовал весь букет ощущений.
От
неожиданности Зайцев охнул, схватился за грудь и, качнувшись,
рухнул передо мной на колени. Я намеренно отошел назад и обратился
к Трусову.
— Ну, ты
тоже хочешь? — поинтересовался я, глядя на него, как на противное
насекомое, кем он, по сути, и являлся. Тот смотрел на меня со
смесью страха и ненависти.
— Зря ты
это сделал... — прошипел тот, явно опасаясь связываться со мной в
одиночку. — Ты не понимаешь.
— Конечно,
не понимаю, — продолжил я, шагнув к нему. — Вы – жалкая горстка
придурков, отчего-то решивших, что можете диктовать тут свои
правила!? Да ни черта подобного. Воинский коллектив – вещь сложная,
в нем нужно адаптироваться, пропустить через себя. Стать одним
целым. Если сложится обстановка, при которой придется всем вместе
принимать бой, такие, как вы, сдохнут первыми! И все потому, что
сами не разобрались и других в дерьмо втянули. Вы, черти, собрали
тут группку земляков и считаете, что таким образом обойдете за века
сложившиеся правила? Что, в наряды ходить не хочется? А придется!
Все ходят, даже сержанты. Самые умные, что ли?