Трусов
молчал. Я буквально чувствовал исходящий от него страх, круто
перемешанный с ненавистью. Но тявкать он не рискнул бы.
— Слушай
сюда, потом Зайцу передашь! Либо вы перестанете валять дурака, либо
кому-то будет очень больно, — я протянул руку и поправил на груди
оппонента смятый китель, улыбнулся ему. — А знаешь, вот сейчас моя
чуйка подсказывает другое. Полагаю, что мои слова вы не воспримите
всерьез, поэтому выберите второй вариант. Дело ваше. Я
предупредил.
Я
повернулся, посмотрел на сидящего на коленях рядового Зайцева,
хмыкнул.
— Ладно,
пойду я. Друга забери, а то, кажется, ему нехорошо, — рассмеялся я,
и, плечом отодвинув Трусова, вышел из кандейки.
До самого
вечера все было тихо. «Земляки» ходили мимо и делали вид, что
ничего не произошло. Лишь сам Зайцев кидал на меня ненавистные
взгляды, но этим все и ограничивалось. Я не сомневался – они
устроят мне какую-нибудь подлянку. Скорее всего, ночью.
Прошел
ужин. Тушеная рыба с отварным картофелем и хлеб. Ну, еще
чай.
Вообще,
кормили нас неплохо. А по советским меркам и вовсе хорошо. К
счастью, из-за того, что личного состава было относительно немного,
наряд по столовой справлялся хорошо. Известно, что чем на большее
количество людей готовится еда, тем хуже готовое блюдо. Из-за
экономии и не соблюдения пропорций. Если собрать всех, кто питался
в столовой, то можно смело заявить, что число ртов не превышало
отметку в семьдесят человек.
С моим
возвращением из госпиталя произошли и некоторые перемены. С
подавляющим большинством сослуживцев отношения у меня были хорошие,
уверенные. Лишь шестерка уральцев, из которых один вечно лежал в
лазарете, точили на меня зуб. Хотя изначально я им вообще ничего
плохого не сделал. Сержантский состав больше не гонял — тот случай
на стрельбище они оценили, хотя и не показывали это.
Прошла
вечерняя прогулка, затем поверхностный медицинский осмотр. Делалось
это для того, чтобы убедиться, что в строю нет тех, кто у кого
проблемы со здоровьем.
Наряды
теперь распределял не я, и слава богу. Муторное это, неблагодарное
занятие — считать, кто и сколько уже отходил, кому нужно накинуть
дополнительно. Умывшись и почистив зубы, я отправился к своему
спальному месту. Мне сразу показалось, что синее одеяло, которым
была застелена кровать, лежит как-то неестественно, даже примято.
Откинув край, я стал свидетелем того, что весь пододеяльник был
перемазан гуталином.