На широком кладбище свежая могила,
Ярко светит звездочка красная над ней.
Жизнь его короткая так же всем светила.
Он дарил нам знания до последних дней…
Я отнес это стихотворение директору школу, его жена, Мария Сергеевна вела у нас литературный кружек, и он дал команду, мое стихотворение отпечатали на машинке и повесить в коридоре школы на обозрение всем. Под ним было написано, что написал его я. Это была первая проба пера и сразу такая публичная. Затем было стихотворение о прощании со школой. Я окончил восьмой класс и поехал поступать в ПТУ, стихотворение я подарил своему классному руководителю Татьяне Васильевне.
Вот расстаемся со школой любимой,
Классом, партой, доской.
Словно уходим от матери милой,
С грустью и сильной тоской…
Но все это было потом, когда я уже заканчивал учебу, и жизнь в селе Глазово, а пока я после трудного колхозного лета пошел в четвертый класс. Учеба была нудным занятием, кроме математики, похоже, у меня были склонности к этому предмету, поскольку я все упражнения, задачи, а в последующем и уравнения решал за один урок. Причем все шесть вариантов, которые предлагались нам учителем. Конечно, раздавал решенные варианты товарищам, и они списывали и получали тоже положительные оценки. Но учитель математики Надежда Гапоновна, заметила несоответствие результатов и истинных знаний моих друзей. Далее, как только я решил свой вариант, она забирала мое решение и отправляла меня гулять на школьный двор. Пару раз директор или завуч приводили меня обратно в класс, думая, что я прогуливаю уроки, но потом все привыкли к этому и я в период контрольных работ, отдыхал на спортивном городке школы. По физике у меня были подобные с математикой результаты, но учитель физики Поликарп Павлович меня не отпускал гулять, а нагружал дополнительными задачками, для общего развития. У Поликарпа Павловича, была дочь Аня, моя одноклассница, в которую я был тайно влюблен в шестом классе. Как увижу ее идущую в школу или едущую на возе с родителями, так мое сердечко сладко забьется, по всему телу проходит истома и бреду я за ней до самой школы, и до самой окраины села, сам не понимая, зачем я это делаю. Но со временем, где-то к седьмому классу эта любовь прошла. Кстати Поликарп Павлович тоже умер в расцвете сил. В это период я начал дружить с Надеждой, тоже моей одноклассницей. Она, как и я, была маленького роста, и мы вместе смотрелись довольно прилично. Правда она была слегка полновата и за это ее дразнили «бочка», так ее все и звали «Надя бочка». Дружил я с ней до восьмого класса, помогал ей решать задачки, и делать другие уроки из домашнего задания. В учебе она была, если честно, не очень. Однажды я, провожая ее, домой, впервые в своей молодой жизни признался ей в любви. Конечно, надеялся на взаимность и первый поцелуй, но она начала мне говорить какие-то нелепицы, приводя слова сына директора школы Гены, который был младше меня на год, но тоже имел на нее виды. Будто я хочу воспользоваться ею, и затем бросить. Такого коварного удара в спину я не ожидал и был просто обезоружен. Встречаться с Надеждой больше я не стал, а сыну директора надавал по лицу так, что меня чуть не исключили из школы. Второй раз меня, чуть не исключили из школы, за то, что я нацарапал гвоздем на классной доске слово из трех букв. Но отец мой на педсовете сказал: