Баржа ветхого подвыпившего Ноя…
Время кончилось. Я выпал из него.
Я в провале, где у мрака за спиною
Нерождённое клубится вещество.
Только голос меня держит, только голос
Средь мучения, средь шума, средь борьбы,
Словно света нить иль Василисы волос
В лабиринте полупрожитой судьбы.
Голос близкий и родной,
и древний-древний,
Ниоткуда, то ли песня, то ли зов,
Ни жена, ни мать, ни ангел, ни царевна,
Ни тревоги, ни желания, ни слов —
Лишь покой и только сила всепрощенья…
Я вдруг вспомнил деревянное тепло,
Старой бабкиной деревни посещенье,
Молоко, что из кастрюльки утекло:
– Дверь прикрой, чтоб не сбежало,
Вова, слыш-ка!..
Баба Поля, Пелагеюшка моя,
Я в трикушке, я беспачпортный мальчишка
На пороге первобытного жилья.
В позаветном, изначальном, патриаршьем
Доме-облаке я вызнал всё как есть,
И не стать уже ни опытней, ни старше,
Не удобрить, не посеять, не отцвесть,
Коль не ведаешь кровей и вешек Рода…
А окликнул тебя атом дорогой,
И смиряется звериная природа,
Распускается пространство под рукой,
Распускается, как горная фиалка,
Словно царство из пасхального яйца,
И уже и жизни прожитой не жалко,
Знаешь точно – нет у ней конца.
Эпилог
Город Энск
меня вернул к страстям и прозе,
К деньгам, деятельности, словом ко всему,
Что у клушки, копошашейся в навозе
Почитается по серцу и уму
За достойное и доблестное дело.
Я о ночи той, когда прибой времён
Стал стирать меня,
как слабый очерк мела,
Как никчёмный и почти забытый сон,
Я о ночи той не больно-то старался
Вспоминать.
Но в самый раз пришло письмо —
Мама пишет, что покуда я мотался
По раскопкам, в доме треснуло трюмо,
Из Кузнецка получили телеграмму,
Что поделать, баба Поля померла,
Вижу дату похорон, о Боже, мама,
В эту ночь она сама ко мне пришла,
И звала, и помогла пройти по кручам,
Показала бездну крови и родства,
Я, распластанный на камне бел-горючем,
Я, поверивший в могущие слова,
Был удержан, был оставлен,
был направлен
В том потоке, что теряется во мгле,
Что лишь в каменных рисунках чуть проявлен,
Что начало получил не на Земле,
А в каком-то нам не чуждом измереньи,
В чистом поле – бабы Поли зеленях…
О коровушке, о хлебе, о смиреньи,
Об июльским солнцем залитых сенях,
О простом и неизбывном чуде Рода!