Группа из нескольких лощёных стариков с неестественно гладкой кожей лица вошла в помещение, где содержались пленники, и остановилась посреди прогулочного комплекса – вольеров для «недолюдей» – в окружении десятка похожих друг на друга, словно две капли воды, охранников. Совершенно не стесняясь находиться на всеобщем обозрении, они что-то долго обсуждали друг с другом, активно жестикулировали и указывали пальцами то на грубо скроенные хибары, то на бассейн, имитирующий самодельный деревенский пруд, то на самих заключенных, которых старики заинтересованно рассматривали, словно породистых скакунов, подходя к ним порой на расстоянии нескольких шагов.
Наконец, вдоволь насмотревшись на обитателей вольеров, взволнованных их визитом, они что-то сообщили находящемуся при них коменданту объекта. Тот услужливо кивнул, а затем резко взмахнул рукой. Через секунду воздух разорвал громкий неприятный писк, зовущий заключённых на линейку.
Вылезая из камер, из бутафорских хижин или просто поднимаясь с пола, пленники подошли к группе и выстроились в шеренгу по одному.
Подбежали инспекторы по защите прав «до-людей». В этот же момент к делегации подошел и делец, купивший ранее партию Артура. Вместе с одним из стариков, окруженные клонами-охранниками, они подошли к шеренге и стали быстро и умело отфильтровывать пленных.
– Беру, беру, нет, беру, нет, нет, беру…
– Стойте! – одна из стоявших рядом защитниц животных, по-видимому вспомнив, что она не за просто так получает свой хлеб, с озабоченностью, ей одной кажущейся искренней, стала доказывать, что кого-то из пленников нельзя ни в коем случае забирать. Прибывший с делегацией старик неожиданно быстро согласился с её доводами, видимо ценя своё время, и тем самым лишив инспектора возможности показать себя героем гуманизма перед своими коллегами.