В 15 веке геройски сражались они под Грюнвальдом, в 17 – гибли в затяжной войне между Московией и Речью Посполитой. Не обошла стороной эти места и Северная война, когда город посетил сам Петр Великий, и война с Наполеоном. Но это всё – история, седая древность, то, о чём Юрий Иванович узнал из книг и справочников. А вот последняя, Великая Отечественная, война коснулась его уже непосредственно, и знает он о ней не понаслышке.
В то памятное воскресное июньское утро он ещё был в постели, когда услышал за окном голос своего дружка, жившего по соседству, Муника.
– Тётя Маня, Рува дома?
– Спит ещё твой Рува, приходи позже, – ответила мать.
– Я уже не сплю, мама! – крикнул Рува, вскакивая с постели. – Заходи, Муник!
Здесь, во дворе Вихриных, был штаб тимуровской команды, и Рува, этот щуплый светловолосый паренёк с веснушками вокруг курносого носа, был признанным её вожаком. В летнюю пору соседские мальчишки с самого раннего утра собирались тут и занимались своими ребячьими играми, которые имели явный военный уклон.
Непременными атрибутами при этом были самодельные деревянные пистолеты и сабли. А вчера на «военном совете» был утверждён грандиозный проект строительства… танка. Для этих целей ребята решили приспособить стоявшую в сарае без дела старую тележку. На ней в своё время возили хлеб на базар продавать.
Его пекли ночью, а рано утром складывали пышные пахучие караваи в серые холщовые мешки, грузили их на тележку и отвозили на базар. В определённом месте бабушка устанавливала небольшой столик и приступала к работе. Тем и жила большая семья ещё с дореволюционных пор.
Тогда, при царе, одно время вместо столика на этом месте стоял бабушкин небольшой ларёк. Бывало, пьяные деревенские мужики вдруг наезжали в город и грабили стоявшие на базарной площади ларьки, опрокидывали их, а нередко и поджигали. Дважды таким образом и бабушкина клетушка превращалась в пепел. И решила она тогда больше не искушать судьбу. Ларёк Вихрины больше не ставили, а хлеб стали продавать с лотка.
По субботам бабушка, отец и мать Рувы ходили в синагогу. А возвращаясь, все садились за праздничный стол. Обед в этот день был вкусный и обильный: редька с жареными куриными шкварками, фаршированная рыба, морковник, который Рува очень любил, неизменный цикорий с топлёным молоком, к манящей бордовой плёнке которого Рува тоже был неравнодушен, и многое другое. В общем, жили Вихрины тогда безбедно, хотя и довольно скромно. Изредка два бабушкиных сына присылали изза океана по нескольку долларов. Братья уехали в Америку шестнадцатилетними мальчишками ещё до Первой мировой войны. Доллары, которые они присылали, бабушка не тратила, оставляла на чёрный день. И он пришёл, этот чёрный день, когда большевики приступили к ликвидации частника, и частная торговля была запрещена. Для Рувиной семьи наступили нелёгкие времена. Но воспользоваться подарками своих заокеанских сыновей бабушка не успела. Однажды ночью в дом Вихриных явились призраки в чёрных кожаных куртках и потребовали сдать все драгоценности «для диктатуры пролетариата». Драгоценностей у Вихриных не было, и призракам пришлось довольствоваться лишь теми немногими долларами, которые успела скопить бабушка.